— Там, где крови на рубашке было больше всего, я прижал ткань чуть сильнее. Слим напряглась под моей рукой.
Расти, склонившись над нами, какое-то время молча смотрел. Потом снял свою футболку, сложил ее, встал на колени возле Слим с другой стороны и занялся другими ее порезами.
— Если немного прижать, кровь должна остановиться, — пояснил я.
— Знаю, — ответил Расти. — Ты здесь не единственный бойскаут.
— Единственный со значком первой помощи.
— Да пошел ты…
— Два бойскаута, — прокомментировала Слим, — и ни одной аптечки. Всегда готовы.
— Мы были бойскаутами, — пояснил Расти.
— Были готовы?
— В следующий раз, — сказал я, — надо будет взять с собой бинты.
— К черту бинты, — ответила Слим. — Лучше возьмите пушки.
Мы с Расти засмеялись.
Минут через пять кровотечение по большей части прекратилось. На всякий случай мы еще какое-то время прижимали ткань к спине Слим.
Потом Расти посмотрел на меня и спросил:
— Ты ведь пошутил, когда сказал мне идти за доктором, правда?
— А ты как думаешь? — ответил я.
— Просто хотел убедиться. В смысле, я решил, что ты шутишь, понимаешь? Потому что… я бы пошел, если бы было нужно. В смысле, если бы Слим действительно нужен бы был доктор. Если бы это было как… вопрос жизни и смерти. Я спрыгнул бы вниз и привел его — и плевать на собаку.
Это было странное заявление.
Странное, но очень храброе.
— Спасибо, Расти, — сказала Слим.
— Ну, что — это просто правда как она есть. В смысле, для тебя я сделаю все, что угодно. Для вас обоих.
— Если хочешь сделать что-то для меня, — ответил я, — то начни пользоваться дезодорантом.
Слим рассмеялась и тут же вздрогнула.
— Да пошел ты! Если уж тут кто и воняет, то это ты.
— Никто тут не воняет, — вмешалась Слим, всегда выступавшая в роли миротворца.
Я приподнял свою заляпанную кровью рубашку. Расти — свою. Мы оба какое-то время изучали спину Слим.
— Кровотечение прекратилось, — объявил я.
— Отлично, — откликнулась Слим.
— Но оно может начаться снова, если ты сразу начнешь двигаться. Лучше тебе полежать еще немного.
— Тем более что мы вряд ли куда-то пойдем в ближайшее время, — добавил Расти.
Я поднялся на ноги, подошел к краю крыши и перегнулся через край деревянной вывески. Собака уставилась на меня снизу, оскалила зубы и зарычала.
— Пшла вон! — закричал на нее я.
Она прыгнула. Я отпрянул, и мое сердце скакнуло, но собака ударилась о стену примерно в футе от земли и попыталась вскарабкаться выше. Пару секунд она яростно работала лапами, царапая когтями старое дерево. После чего упала, опрокинувшись на бок, но тут же снова вскочила и залаяла на меня.
— Чтоб тебе провалиться, гавкалка, — пожелал я вполголоса и отвернулся.
Расти, сидевший, скрестив ноги, рядом со Слим, посмотрел на меня с беспокойством:
— И что нам теперь делать?
— Сидеть здесь, — ответил я. — По крайней мере, пока. Пусть порезы Слим подсохнут. Когда мы будем готовы идти, мы подумаем, что делать с собакой.
— Может, она к тому времени уйдет, — предположила Слим.
— Было бы здорово, — согласился Расти.
— Боже мой, я хотела поговорить с ней по-доброму, а она попыталась сожрать мое лицо.
— Иногда не стоит быть слишком доброй, — пояснил я. |