— Мне бы хотелось, чтобы все вернулось на свои места, — тихо сказал он.

Она взяла его руку в свою и приложила к своему животу:

— Все?

— Ладно, может быть, не все, — улыбнулся он.

Она взяла его под руку и прижалась к нему.

* * *

В полдень, когда они остановились перекусить, к ним присоединилась Сова. Она сама выкатилась из вездехода и подъехала к тому месту, где Ястреб и Тесса сидели в стороне от остальных Призраков в редкой тени скелетообразного дерева, потерявшего листья и, похоже, жизнь. Она вручила каждому по небольшому куску сыра, который она хранила, ее лицо выражало беспокойство.

— С вами все в порядке? — спросила она их. — Выглядите усталыми.

Конечно, они устали. Все устали. Но Сова не ждала ответа; она пыталась дать им возможность поговорить об этом.

— Мы в порядке, — заверила ее Тесса, сияя улыбкой на своем смуглом лице. Она погладила свой живот. — Ребенок просит передать тебе, чтобы ты не волновалась.

— Может быть, тебе стоит поехать с нами после еды, — предложила Сова.

— Она поедет, — ухватился за это предложение Ястреб. Когда Тесса попробовала возразить, он покачал головой. — Ты должна, Тесса.

Они ели молча, сосредоточившись на еде и стараясь не обращать внимания на жару. Остальной караван также остановился, растянувшись более, чем на милю позади них, машины заглушили моторы, дети, их воспитатели и остальные воспользовались небольшим отдыхом перед тем, как продолжить путь. Ястреб подумал, что Хэлен Райс была права, если жара будет продолжаться, им стоит подумать о путешествии ночью.

Детям было очень тяжело идти по такой жаре целый день.

— Как ты думаешь, сколько нам еще идти? — спросила его Сова, после того как покончила со своей едой.

Он помедлил, прежде чем ответить. Она постаралась скрыть это, но он услышал нотки беспокойства в ее голосе. Обычно Сова была уверенной, оптимистичной. Она была центром их семьи; она удерживала их всех вместе. Ему не нравилось то, что он думал сейчас.

— Я не знаю, — признался он наконец.

Никто ничего не сказал. Полуденная жара опаляла их, выпекая их тела в духовой печи одежды, давно уже затвердевшей от пота и грязи; их разум устал так же, как и их надежды. Ястреб не мог вспомнить, когда он последний раз по–настоящему мылся. Никто их них не делал больше, чем смывал немного грязи и охлаждал лицо в конце каждого дня пути с тех пор, как они выступили. До этого, дела обстояли не лучше. Пищи тоже оставалось все меньше.

Время было таким же тонким, как надежда.

— Король Серебряной Реки поможет тебе? — нажала она.

Он покачал головой и пожал плечами.

— Он говорил с тобой с тех пор, как мы выступили?

Он снова покачал головой.

— Тогда как ты…?

— Сова, я не знаю! — сорвался он, заставляя ее замолчать. Он сразу же пожалел о своей вспышке. Он дал ей извиняющуюся улыбку. — Мне бы хотелось знать. Мне хотелось бы знать все о том, что мы делаем, вместо ничего. Я думаю об этом каждый день, все дни, и даже ночами, когда лежу без сна и еще больше думаю об этом. Мне не по душе, когда столько зависит от меня. Но я не знаю, что еще сделать кроме того, что мы делаем — просто продолжаем идти.

— До сих пор нас поддерживала вера, — тихо предложила Тесса.

— Вера это почти все, что у нас есть, — согласилась Сова.

Он сделал глубокий вдох и выдохнул.

— Я расскажу вам кое–что. Правду. Не вера поддерживает меня. Не она движет мной. Страх. У меня есть вера, но именно страх не позволяет мне сдаться. Страх, что если я потерплю неудачу, то все умрут. Я не могу с ним справиться. Я бегу все время. Не к Королю Серебряной Реки, а от страха.