– Будет, – ответила я. – Подойдите к Люсьене Карловне, оформите покупку, и она запишет для вас диск. Проделайте практики из него. Мы, конечно, можем сделать то же самое в ходе следующей встречи, поскольку это очевидно ваша точка роста, которую никак не обойдёшь. Но зачем, если есть готовый тренинг, который обойдётся вам гораздо дешевле – и к тому же пройти его можно в любое удобное вам время, он же в записи. А нам с вами, если у вас будет такое желание, в следующий раз лучше продвинуться по новому маршруту.

– Донара Зурабовна, а когда я могу к вам прийти снова? Мне так хочется продвинуться дальше!

– Не раньше чем через неделю. Люсьена Карловна вас запишет, выберите с ней удобное время, сейчас сезон отпусков, вполне вероятно, что кто-то из постоянных клиентов окажется в отъезде и окошечко для вас найдётся. А за это время постарайтесь что-то узнать о родном дедушке.

– Будет сделано! – и Алиса снова упорхнула.

Мы с Люсьеной улыбнулись ей вслед: красавица…

Алиса. Откуда оно пришло…

Среда, 30 сентября 1998 года.

Алиса пришла через месяц. Сизая блузка, чёрная юбка-карандаш. Узел волос. Я её не сразу узнала – благо Люсьена сбросила файл мне на компьютер. Вспомнила.

Она тихо села в кресло и отвернулась к окну. День был дождливый, и капли проявлялись на стекле, собираясь в большие мокрые острова. Липовая роща серела туманным облаком за мокрой завесой. Дождь барабанил, как колокольный набат.

– Я месяц рылась в архивах. Нашла. Знаете, даже говорить не хочу. Вдруг что-то можно сделать без того, чтоб говорить…. – тихо сказала она.

– Можно попробовать и так, – ответила я. – Возьми белую пешку, поставь на стол.

Она поставила.

– Это ты. За собой поставь белого короля и белого ферзя – это твои родные папа и мама. За ними – по Коню и Ладье. Это их родные бабушки с дедушками. А сейчас возьми чёрного Слона – помнишь, именно он был Симптомом? Страхом? – и найди ему место в этом ряду. С кем он связан?

Она несколько раз проверила расстановку фигур. И все же поставила у фигурки маминого отца.

– Здесь.

– Положи руки на фигурку деда. Дыши.

Через минуту её дыхание изменилось. Черты лица поплыли. И рука сжала пешку так, что если бы это был апельсин, брызнул бы сок. Она согнулась, скрючилась, напрягшись всем телом, зажав себя так, что едва могла вздохнуть.

– Нужно ли добавить фигурки? И как это нужно сделать?

Она положила рядом все, сколько их было, черные пешки.

– Это умершие дети?

Алиса выронила Слона, поднялась, шагнула к окну и горько заплакала, уткнувшись лбом в стекло, закрыв лицо ладонями, поскуливая раскачиваясь.

– Я так надеялась, что это не наша история. Я так надеялась! Я так надеялась! Бабушки-то уже нет в живых, спросить некого. Но я подняла газеты, архивы… нашла в мамином свидетельстве о рождении город, где она родилась, двести километров отсюда; съездила, прожила там неделю… Хозяйка Дара, это был маньяк, убивавший детей. Газеты писали, что дома он был тихим семьянином, очень замкнутым, почти аутичным, а раз в месяц ездил в соседний город, и каждый месяц там пропадали девочки. И ведь мама была как раз в возрасте этих девочек! И он убил их много, писали, что нашли семерых… а у меня вот получилось восемь… написали, что он повесился в камере, и что может быть, это сокамерники его казнили… разбираться никто не стал. А его мать через неделю покончила с собой.

Я подвинула к ней коробку с салфетками и протянула стакан с водой.

– И все же именно благодаря ему ты родилась на свет.