Он шагнул обратно к воротам и взял из стоявшей у стены кучки сломанных, запыленных, с виду ни на что не годных инструментов старую лопату с заржавленным штыком.

— Видишь? — подняв лопату, он показал Дмитрию приставшие к лезвию комочки темной, слегка влажноватой земли. — Этой штукой пользовались недавно. Мы на правильном пути. К сожалению, — добавил он.

Поняв, что от судьбы не уйдешь, Светлов взял из той же кучи какую-то палку, похожую на сломанный черенок от граблей, и начал тыкать ею в земляной пол, отыскивая место, где недавно копали. Пока он занимался этим под одобрительно-рассеянным взглядом Филатова, в глаза ему бросилось, что конец палки тоже испачкан землей. В связи с этим у Дмитрия возникло острое, почти непреодолимое желание бросить палку и бежать отсюда куда глаза глядят. Казалось, они с Юрием действуют не по собственной воле, а лишь следуют заранее намеченным кем-то путем, как два шарика, катящихся по наклонному желобу.

Обернувшись, он увидел в глазах Филатова отблеск той же мысли.

— Слушай, — сказал он, продолжая машинально тыкать палкой в покрытый соломенной трухой земляной пол, — какого черта? Нам что, больше всех надо? Если Ника умерла и похоронена здесь, ты ей уже ничем не поможешь. Зачем…

Палка легко вошла в рыхлую землю, и Дмитрий не договорил. Филатов как-то незаметно возник рядом с ним, отодвинул его в сторону каменным плечом и без предисловий вогнал лезвие лопаты в землю на всю длину. Он копал с остервенением, разбрасывая грунт веером во все стороны, и Дмитрию пришлось отойти в сторонку. Он встал у стены, заметил, что все еще держит в руках палку, и, не глядя, отшвырнул ее прочь, борясь с желанием вытереть руки о штаны.

Не прошло и четверти часа, как лопата гулко ударилась обо что-то деревянное. Филатов заработал еще быстрее, его лопата так и мелькала в воздухе. Не в силах совладать с собой, Дмитрий подошел к яме, не обращая внимания на летевшую оттуда землю, которая то и дело попадала ему на брюки.

— Ох ты черт, — сказал Филатов.

Он немного подвинулся, и Дмитрий увидел стоявший на дне ямы продолговатый сосновый ящик — очевидно, тот самый, о котором давеча говорил вислоусый абориген. Крышка ящика была приколочена к бортам с помощью двух поперечных планок. С одной стороны планки заметно отошли и крышка была немного приподнята, как будто кто-то с силой надавил на нее изнутри, пытаясь выбраться наружу из тесного склепа.

Филатов отставил лопату в сторону и торопливо закурил. Спустя секунду Дмитрий понял, зачем он это сделал: из ямы густо несло мертвечиной. Запах был такой, что Светлов тоже закурил и отступил от ямы на шаг, пытаясь удержать в желудке съеденный двадцать минут назад бутерброд.

Юрий наклонился, двумя резкими рывками освободил крышку, выбрался из ямы и, свесившись вниз, отвалил крышку в сторону.

Из ящика вырвалось густое облако зловония, и они увидели два тела, застывших на дне в жуткой и непристойной пародии на любовное объятие.

Примерно в полукилометре от кордона Ольга Дымова притормозила и, не доверяя зеркалам, обернулась. Она ожидала увидеть в уже начавшем темнеть небе над лесом подсвеченный оранжевым столб густого черного дыма, но не увидела ничего, кроме пары бледных пятнышек света — первых звезд. Ей показалось, что звезды смотрят на нее сверху вниз с холодным, неодобрительным любопытством.

— Да пошли вы, — сказала им Ольга и плавно отпустила сцепление.

Она больше не оглядывалась. Дыма над кордоном не было, значит, сарай почему-то не загорелся. Это было странно, потому что, когда Ольга, поддавшись внезапному порыву, швырнула керосиновую лампу в стену, ее содержимое, расплескавшись по старым, сухим бревнам, вспыхнуло весело и ярко — так весело и ярко, что Ольга поспешила покинуть сарай, опасаясь, как бы охваченная пламенем кровля не рухнула ей на голову.