|
Впрочем, у Косухина хватало проблем и без странного подпоручика. - Слушай, Ростислав, а все-таки дверь... - А что - дверь? - А то... - Степа вздохнул. Он и сам не понимал, зачем заводит этот разговор. Наверное, ждал, что впавший в поповщину и мистику белый гад и интеллигент Арцеулов заведет шарманку про рай с адом. Тогда - из здорового смысла противоречия - Степа сумеет убедить в противоположном если не Арцеулова, то хотя бы самого себя. - Не знаю, - чуть подумав, ответил капитан. - Может, это убежище. Вроде монастыря... - Ага, убежище... - разочарованно протянул Степа. - А чего тогда ты не захотел войти? Пересидели бы... - Береженого Бог бережет, - вполне искренне усмехнулся капитан. Делиться своими соображениями Ростислав не спешил. - Бережет, значит... - Степа, насупившись, стал смотреть на дорогу. Он чувствовал - капитан темнит, и на душе становилось еще тревожнее. Многое довелось повидать Косухину за последние годы, еще больше - за несколько этих январских дней, но все более или менее вкладывалось в эластичные рамки материалистического учения. А вот дверь не вкладывалась. Не доведись Степе видеть своими глазами, как таяла серая скала, открывая светящийся золотистым туманом проход, он бы охотно поверил - отчего бы и нет? - в замаскированный подземный монастырь. Но Косухин все видел, а своим чувствам он привык доверять. И теперь на душе было смутно и тревожно. Светящаяся золотом дверь окончательно смутила стойкого большевика-ленинца Косухина. Увидев, что Степа погрузился в раздумья, Арцеулов решил заняться единственно возможным видом деятельности - наблюдением. Его серый конь скакал ровно, казалось, не нуждаясь ни в узде, ни в понуканиях. Можно было не спеша, не привлекая излишнего внимания, осмотреться. Отряд шел рысью. Всадники негромко переговаривались на непонятном языке, командир скакал впереди. Все, на первый взгляд, вполне естественно, если конечно не считать самого появления неожиданных спасителей. Однако Арцеулов чувствовал, - происходит нечто не совсем обычное. Прежде всего, удивила дорога. Капитан хорошо помнил, что от входа до конца ущелья, то есть до высокой горы с крутыми склонами, было версты три. Ущелье никуда не вело, и он подумал, что отряд находился где-то поблизости и появился, следуя незримому приказу старика. Значит, скакать они могли не далее противоположного конца ущелья - в какое-нибудь тайное убежище, либо - к незаметной на расстоянии тропинке, идущей через гору. Но минуты шли за минутами, а гора не только не приближалась, а как будто даже удалялась. Оставалось уповать на оптический обман или мираж. В конце концов, Джор-баши знал, куда вести отряд. Все это так, но капитан хорошо помнил карту. Ущелье на ней вообще не обозначено, да и горы казались на крупномасштабной карте маленьким пятнышком, сразу же за ними начиналась бесплодная ширь Такла-Макана, но они ехали уже достаточно долго, а пустыни все не было. |
