Эмиен вздрогнул.

– Таэн?

При виде валяющегося на полу хлеба ему стало не по себе. Девочку с малых лет учили, что еда не должна пропадать зря.

– Ее тут нет! – Эмиен взглянул на стражника.

– Быть того не может!

Стражник чихнул, спустился с трапа и повесил фонарь на крюк, свисавший с балки. Звякнув напоследок, якорь встал на место.

– Она не прикоснулась к еде. – В наступившей тишине голос Эмиена прозвучал слишком громко.

– Да? – Стражник глянул на хлеб и вздохнул: – Прячется, поди. Но далеко не забьется. Руки то связаны.

– Теперь нет. – Эмиен нагнулся и поднял обтрепанный кусок веревки: он свисал с проволоки, которой был перевязан тюк с шерстью. Волокна веревки потемнели от крови.

Стражник нетерпеливо махнул рукой.

– Ну так поди поищи ее!

Эмиен шагнул в темноту, сморщив нос: трюмная вода и бочонки с бренди сильно воняли. О крысах он старался не думать.

– Таэн?

Его оклик заглох в тишине, которую нарушал только стук весел наверху.

Юноша тщательно обыскал трюм, но так и не нашел сестру, и стражник нехотя отправился докладывать об этом Татагрес. На помощь Эмиену прислали солдат, и целый час трюм гудел от ругани людей, звенел от писка перепуганных крыс. Но все поиски закончились ничем.

В отчаянии Эмиен вытер лоб тыльной стороной перепачканной ладони и опустился на мешок с мукой, кипя от бессильного гнева. Если с Таэн что то случилось, Стражу штормов несдобровать!

– Девчонка не могла никуда сбежать, – твердо проговорила сверху Татагрес. – Сколько бы она ни пряталась, рано или поздно ей придется выйти наружу, когда захочется пить и есть. А пока пусть побудет в компании крыс!

У главного причала Скалистой Гавани тесно сгрудились жилые дома и лавки, а за ними поднималась поросшая редкими кустами каменистая скала. Лестница, вырубленная в скале, вела туда, где за кривыми ветками миндальных деревьев вздымались отвесные черные стены крепости Килмарка.

В то время как «Ворон» выходил на веслах из гавани, Анскиере поднимался по этой лестнице.

Оковы с волшебника сняли, и золотая кайма его мантии ярко блестела в лучах полуденного солнца. Анскиере опирался на посох, как на трость, металлический наконечник звонко стучал по каменным ступеням – столь древним, что сквозь трещины в камне проросла трава. Жаркое летнее солнце выбелило стебли, сделав их похожими на кости крошечного волшебного народца, и хрустели они под ногами Анскиере и сопровождавших его колдунов, также словно хрупкие кости.

– Ты должен попросить аудиенции у самого Килмарка, – напомнил колдун, шагавший слева от Стража штормов.

Анскиере не ответил. Если бы не стрекот сверчков, холм казался бы мертвым, а город – спящим. Но тишина никого не могла обмануть: стража Килмарка славилась своей бдительностью, и пришельцев наверняка заметили еще тогда, когда шлюпка с «Ворона» причалила к берегу. Они были здесь чужими, значит, рано или поздно их ждал досмотр.

Анскиере остановился на площадке перед воротами, прислонив посох к согнутому локтю. Плащ, переброшенный через его руку, не колыхался – в воздухе по прежнему не чувствовалось ни единого дуновения ветра.

– В чем дело? – нетерпеливо поинтересовался колдун справа. – Вперед!

Анскиере не обратил внимания на окрик, а в следующий миг из за камней рядом с лестницей выскочили дозорные и взяли троих чужаков в кольцо, наставив на них копья.

– По какому делу явились? – резко спросил самый рослый из воинов – загорелый, облаченный в кожаные доспехи.

Он не носил герба, однако тщательная выделка его экипировки и настороженный, внимательный взгляд выдавали в нем командира.

– Оружие вам не понадобится, – спокойно отозвался Анскиере.