|
— Если понадобится помощь, я дам тебе знать. — Здорово. Договорились, — сказал Митчелл, убрал образец в пакет и протянул Картеру. Картер отвернулся и направился в свой угол лаборатории. Как неприятно. И хотя он уже решил для себя, что никому ничего не скажет об этом происшествии, ни на факультете, ни за его пределами, Митчелл вдруг проговорил: — Хм, Картер… — Да? — Извини, если я что-то нарушил. Это останется между нами, ладно? — Да, — кивнул Картер. Он был почти уверен, что ассистент облегченно вздохнул. — Картер? — Да? — Можно еще вопрос? Картер уже начал сомневаться, что вообще сможет поработать, пока Митчелл в лаборатории. — Не возражаешь, если я снова включу музыку? Она помогает мне сосредоточиться. — Включай, не возражаю, — ответил Картер. «Пусть уж лучше центр орет, чем разговаривать с Митчеллом», — подумал он. В галерее «Рейли» на Восточной пятьдесят седьмой улице посетители медленно прохаживались по главному салону. Несколько европейцев (двое с дворянскими титулами), два азиатских магната и кучка плутократов всех мастей. Бет держала на прицеле человека, который сам по себе богачом не являлся. Это был куратор из Музея Гетти[8] в Лос-Анджелесе. Конечно, остальные тоже могли решить что-то приобрести, это знать заранее невозможно, но представитель Музея Гетти, имевшего солидный годовой бюджет, просто обязан был этот бюджет на что-то тратить. При этом произведения искусства, на которых специализировалась галерея «Рейли», как раз были из разряда тех, которые предпочитал покупать «Гетти». Хотя в данный момент в галерее было выставлено несколько неплохих полотен, написанных маслом (в частности, одна картина Сальватора Розы), большая часть работ представляла собой рисунки старых мастеров, в том числе — несколько рисунков Тициана. Понять, насколько эти работы уникальны и ценны, мог только настоящий коллекционер. — Что вы можете сказать об этом? — спросил моложавый мужчина, кивком указав на один из этюдов Тициана, на котором была изображена голова мужчины с закрытыми глазами, повязанная полотном, словно перед погребением. Бет повернулась к мужчине. Круглое, простоватое лицо; светлые волосы, стриженные «ежиком». Так мог бы выглядеть один из парней, сбежавших из Силиконовой Долины и не растративших ни цента из заработанных денег. Несколько таких «экземпляров» еще сохранилось в природе. — Это поздний Тициан. — Он ведь итальянец, да? — Да, верно. — Бет заметила, как заблестели от гордости глаза ее собеседника. — Он жил неподалеку от Венеции. — А этот человек на картине… он мертвый? — Нет, он молится. Это император Карл Пятый. Он заказал Тициану картину «Страшный суд». Художник сделал императора и членов его семьи персонажами картины. Это один из этюдов, выполненных им. — Неплохая вещь, — кивнул мужчина со стрижкой «ежиком». — Сколько стоит? Бет могла бы и сразу ответить, но все же открыла блокнот в кожаной обложке и сделала вид, что сверяется с записями. |
