|
Для Кимберли это тоже было испытанием, но если она хотела подружиться с этим… отпрыском и выяснить, что же на самом деле происходит, — это был как раз подходящий случай. — Ты видел отца утром, до того, как он уехал? — Несколько минут. Он сказал, что мы поговорим вечером. Кимберли уселась за маленький стеклянный столик, а когда вошла Гертруда, спросила у нее, где кухарка. — Ужин вчера закончился так поздно, что я разрешила ей прийти к полудню. — О, если так, то мне придется попросить тебя приготовить мой обычный завтрак — маленькую пиалу гранолы со свежими фруктами, йогурт без добавок и черный кофе. — Не хочешь еще чего-нибудь, Эзра? — никак не отреагировав на просьбу Кимберли, спросила Гертруда. — Может быть, сварить тебе яиц так, как ты любил, с крошеной мацой? Кимберли была не глупа. Она прекрасно поняла, что Гертруда медлит нарочно, демонстрирует неповиновение, но также она поняла, что сейчас лучше помолчать. — Спасибо, Гертруда, больше ничего не нужно, — ответил Эзра. Домоправительница наконец отвернулась и, шурша подолом длинной черной юбки, задевавшим ее толстые лодыжки, ушла на кухню. Кимберли услышала шум, доносившийся оттуда, и даже это ее раздражало. — Я так рада, что тебе удалось поздороваться с мэром вчера вечером. Когда ему удается просто расслабиться с друзьями, он такой милый и забавный. Но у нас еще будут званые ужины и ты успеешь с ним поближе познакомиться. Эзра рассеянно кивнул и сделал глоток кофе. — Вчера было столько гостей, — продолжала Кимберли, — что мы с тобой почти совсем не успели поговорить. Что заставило тебя вернуться в Нью-Йорк? Эзра перевел взгляд на окно и несколько секунд молчал. — Моя работа в Израиле закончена. Поскольку Кимберли имела смутное представление о том, что это была за работа — ей это было неинтересно, — она не стала больше говорить об этом. — Ты собираешься остаться здесь, в смысле в Нью-Йорке? — Я еще не решил. — Ты знаешь, что можешь жить у нас столько, сколько пожелаешь, — сказала Кимберли. — Отец очень рад твоему возвращению, я знаю. Вошла Гертруда, принесла завтрак для Кимберли на лакированном подносе. Она поставила поднос на столик и была готова уйти, но Кимберли ее остановила. — Нет-нет, — сказала она, — боюсь, в этом доме мы не едим с подносов. — Не могла ли бы ты все поставить на стол? Гертруда вернулась и поставила на стол все, что было на подносе: пиалу с гранолой, йогурт и чашку кофе. Глядя исключительно на Эзру, она проговорила: — Я скоро пойду по магазинам. Хочешь, куплю тебе пирожных «Маленький школьник»? Ты их так любил. — Конечно, — улыбнулся Эзра. — Сто лет их не ел. «Долго еще, — злобно думала Кимберли, — мне придется мириться с этими противными маленькими издевками?» Сэмом она управляла довольно успешно, но его слуги — совсем другое дело. Все эти люди, служившие семейству много лет: Гертруда, кухарка Трина, шофер дядюшка Мори. Кимберли казалось, что она живет в какой-то деревне из старого фильма о Франкенштейне. Когда она навещала своих друзей, точнее своих новых друзей, она видела, что их слуги носят подобающую униформу и знают, как нужно прислуживать и как себя вести. |
