|
По пути до города Эзра спросил, где проводят вечер его отец и мачеха Кимберли. Он надеялся, что они отбыли на виллу в Палм-Бич. — Они дома. У них сегодня званый ужин. Эзре стало тоскливо. — Кто в гостях? Мори знал, что перечень гостей у Эзры восторга не вызовет. — Мэр, — ответил он неохотно. — И еще парочка больших шишек. — Мы не можем подъехать с черного входа? Мори взглянул на отражение Эзры в зеркале заднего вида. «Столько времени прошло, — подумал он, — а ничего не изменилось». — Можно попробовать, но они ждут тебя. Хотят увидеть. Эзра всегда боялся этого возвращения домой, именно поэтому он и не возвращался столько лет. Последние слова, которыми они обменялись с отцом, были очень грубыми. А теперь, что еще хуже, ему пришлось покинуть Израиль при особых обстоятельствах. Эзра не знал, все ли известно его родственникам о том, что там произошло. Всей истории он не рассказывал никому, но прекрасно знал, что у его отца всегда и везде могли отыскаться свои источники информации. И если Метцгер-старший пока чего-то не знал, то мог узнать в самое ближайшее время. Потом они с Мори говорили о более нейтральных вещах: о бейсбольной команде «Мете», о том, что происходило в городе, о домоправительнице Гертруде, о поварихе Трине. Когда они подъехали к дому, Мори повел машину по кольцевой подъездной дорожке и остановил у парадного входа. — Чемоданы можешь оставить в багажнике, — сказал он. — Я пошлю их наверх в грузовом лифте. — Спасибо, — отозвался Эзра. — Завтра увидимся? — Только попробуй со мной не повидаться! Эзра взял картонный тубус. Швейцар был новый, он не узнал Эзру, но зато узнал «линкольн» и Мори, выгружающего чемоданы. — Я поднимусь в пентхаус, — на всякий случай сообщил швейцару Эзра. — Меня зовут Эзра, я сын мистера Метцгера. — Позвонить мистеру Метцгеру? — спросил швейцар. — Нет-нет, не нужно. Он знает, что я приехал. Потом Эзра поздоровался с лифтером. Этот был знакомый, один из давних работников. Эзра вышел из кабины лифта на верхнем этаже и оказался в просторном мраморном фойе обширных фамильных апартаментов. Хорошо, что он знал, что на ужин приглашен мэр, не то присутствие полицейского повергло бы его в шок. Полисмен сидел в кресле в стиле французского ампира рядом со скульптурой балерины Родена и читал глянцевый журнал. — Кто вы такой? — осведомился полисмен. — Я здесь живу, — ответил Эзра и задумался, так ли это. — Хорошо. Если так, входите. — Чрезвычайно вам признателен, — сказал Эзра. Из гостиной доносились звон бокалов и голоса, но Эзра подумал, что если будет ступать тихонько, то все же сумеет незамеченным пробраться по коридорам к своим бывшим комнатам. — Эзра! Вот тебе и пробрался незамеченным! Или швейцар все-таки позвонил и сказал про его приезд? Его мачеха, все ее девяносто восемь фунтов, вышла из гостиной. Черное с серебром платье в обтяжку, трехдюймовые «шпильки», бриллиантово-изумрудное ожерелье (наверняка недавний подарок щедрого отца Эзры). |
