|
— Он посмотрел на Бена и Эбби и сказал: — Спасибо. Зефир я привезу сам, не покупайте. — И еще батончики «Хершис» и крекеры не забудь, — сказала Эбби. Бет взяла бокал и произнесла тост: — За новоиспеченных землевладельцев! — Салют! — произнесли все хором и чокнулись. Подошел официант с меню. Выслушав, какие сегодня есть фирменные блюда и сделав заказ, Хэммонды стали рассказывать о купленном доме. Они несколько месяцев подыскивали его. — Нам нужно было место за городом, — сказала Эбби, — чтобы можно было развеяться. Но Картер, похоже, догадывался, какова истинная причина приобретения дома. Наверняка Хэммонды хотели куда-то уезжать, чтобы отвлечься от проблем. Они тоже никак не могли зачать ребенка. И в самом деле, очень скоро Бет и Эбби заговорили между собой о докторе Уэстоне. Эбби первой побывала у него на консультации. Женщины придвинулись ближе друг к другу и стали взволнованно перешептываться. Картер в который раз поймал себя на том, что восхищается их дружбой. Насколько он мог судить, не было на свете ничего такого, что не могли бы обсудить между собой Бет и Эбби, — и вряд ли осталось что-то такое, чего они еще не обсудили. Девушки познакомились во время учебы в Барнардском колледже, жили в одной комнате и стали закадычными подружками. Когда Бет отправилась в Англию, чтобы на протяжении года изучать историю искусств в Куртолдском институте, Эбби выбила себе стипендию Слоуна в Лондонской школе живописи. Изначально она собиралась стать художницей и, работая в стиле абстрактного экспрессионизма, превратиться во вторую Ли Краснер (известная американская художница), но так не случилось и ей пришлось удовольствоваться хорошо оплачиваемой, но не такой уж творческой работой арт-директора в рекламном агентстве. Бен и Картер были всего лишь дополнением к дружбе Эбби и Бет, и они оба это знали. Покуда жены смеялись и полушепотом доверительно болтали, Картер и Бен обсуждали общие темы. Не сказать, чтобы они друг друга недолюбливали. Просто у них все было слишком разное: и происхождение, и профессия, и интересы. Бен был прямым наследником богатой филадельфийской семьи. Он закончил частную школу в Экзетере, потом с отличием отучился в Уортонской бизнес-школе и с тех пор только тем и занимался, что поднимался по карьерной лестнице в области банковских инвестиций. Семья Картера принадлежала, как он говорил (за родственников, конечно), к «бедноте с умеренным достатком». Его отец водил грузовик-фургон, на котором развозил продукты по сети молочных магазинов в Иллинойсе. Мать была домохозяйкой, растила Картера и четверых его братьев и сестер. В детстве Картер много болел. Он перенес все детские инфекции: свинку, корь, ветрянку и вдобавок что-то вроде астмы. Он так всегда и говорил — «что-то вроде», потому что в подростковом возрасте астма у него таинственным образом прошла. И с тех пор он начал изо всех сил наверстывать упущенное время. Он занялся скалолазанием, освоил горные лыжи, путешествовал по миру. А когда он выиграл щедрую стипендию в Принстоне (к всеобщему и собственному удивлению), то не отказался от нее и потом никогда не оглядывался назад. Но только в последние несколько лет (на самом деле это произошло как раз после его выдающихся находок на Сицилии) Картер выдвинулся в передовой эшелон специалистов в своей области. Кафедра в Нью-Йоркском университете стала для него желанным призом отчасти потому, что мистер Кингсли, в честь которого она была названа, оставил после себя солидный фонд, благодаря которому заведующий кафедрой мог получать приличное жалованье. Картер избрал для себя «костяной бизнес» не ради денег. |
