— Все нормально, — сказал он и замолчал. Я слышала рядом его сонное дыхание, которое не мог заглушить шум ветра, проносящегося над окружавшими нас холмами.

Я перевернулась на живот и уткнулась подбородком в сцепленные пальцы рук, наблюдая за Джейми. Он был широк в плечах и узок в бедрах, с длинными сильными ногами. Мускулы ног были хорошо развиты и были отчетливо видны, даже когда он отдыхал вот так, как сейчас. Слабый ветерок шевелил золотистые волосы под мышками и развевал густые волосы цвета золота и меди, венчающие его голову. Легкий прохладный ветерок казался желанным в эту минуту, так как яркое солнце ранней осени припекало довольно сильно, обжигая мне плечи и спину.

— Я люблю тебя, — сказала я, чтобы просто насладиться смыслом и звучанием этих слов. Но он услышал, и тень улыбки скользнула по его широкому рту. Через минуту он тоже перекатился на живот и оказался рядом со мной на пледе. Несколько травинок прилипло к его спине и ягодицам. Я смахнула одну из них, и его кожа затрепетала от моего прикосновения. Я потянулась, чтобы поцеловать его в плечо, наслаждаясь запахом его теплой кожи и ощущая ее солоноватый привкус.

Вместо того чтобы тоже поцеловать меня, он отодвинулся и приподнялся на локте, глядя на меня. В выражении его лица появилось что-то необычное, неведомое мне прежде, и я почувствовала себя неуютно.

— О чем ты думаешь? — спросила я, проводя пальцем по его позвоночнику.

— Ну, мне интересно, — начал он и тут же умолк. Теперь он смотрел куда-то вдаль, играя маленьким цветком, который только что сорвал.

— Что тебе интересно?

— Как у тебя это было с Людовиком?

Мне показалось, что сердце мое остановилось. Я знала, что кровь отхлынула у меня от лица, потому что я почувствовала, как оцепенели мои губы, когда я с трудом вымолвила:

— Как было — что?

Он повторил свой вопрос, криво и неестественно улыбаясь.

— Ну, во-первых, он король. И тебе могло показаться, что с ним будет как-то иначе. Может быть, по-другому.

Лицо его сделалось таким же белым, как и мое. Он избегал моего взгляда.

— И мне хотелось бы знать, отличается ли он от меня чем-нибудь?

Я видела, как он закусил губу, желая вернуть сказанное, но было уже поздно.

— Как ты узнал, черт возьми?

Он покачал головой, по-прежнему не отпуская губу, а когда наконец отпустил, на ней остался глубокий красный след.

— Клэр, — нежно сказал он. — Ты отдала мне всю себя. Целиком и без остатка. Когда я просил тебя быть всегда честной со мной, я сказал, что ты никогда не должна мне лгать. Когда я прикасался к тебе вот так… — Его рука легла мне на ягодицу, и я вздрогнула от неожиданности. — Как давно я люблю тебя? — спросил он совершенно спокойно. — С того самого момента, как увидел впервые. Сколько раз мы были близки? Тысячу раз или больше?

Он коснулся меня пальцем, провел им по руке и плечу, затем спустился вниз к груди… Я задрожала и повернулась к нему лицом.

— Ты никогда не вздрагивала от моего прикосновения. И даже в тот самый первый раз. Но сейчас… — сказал он, убирая руку, — я подумал, что, может быть, это оттого, что ты потеряла ребенка, или, может быть, ты стеснялась меня после столь долгой разлуки, но потом понял, что дело не в этом.

Последовало долгое молчание. Я слышала, как тяжело бьется мое сердце, ветер колышет верхушки сосен далеко внизу, маленькие птички щебечут в кустах. Как мне хотелось сейчас стать одной из этих птичек.

— Почему? — мягко спросил он. — Почему ты солгала мне?

— Если бы… — начала было я, но тут же умолкла. — Если бы я рассказала, что у меня произошло с Людовиком, ты никогда бы не забыл об этом.