–Но поляки выстояли, пан. И сейчас польскую армию ведет сам Чарнецкий. А про князя Хованского я ничего хорошего не слыхал.

–Русские понагнали много войск для борьбы с поляками и татарами. И у Хованского 20 тысяч, и у Шереметева 30, и у Трубецкого не менее 15. А еще гетман Юрий Хмельницкий приведет к ним тысяч 10-15. Вот и считай, князь.

–Но если поляки возьмут верх?

–А мы присоединимся у русским только если они победят. Я ведь также не дурак, князь. Мы станем грабить польский обоз, а драться станут русские. Нам в такое время про себя подумать стоит. Знаешь, что за эту войну кое-кто может и богачом стать.

– Богачом? – переспросил Оршанский.

– Богачом. Ведь сколь людей режут друг друга. Посмотри вокруг. И те, которые умнее, свою выгоду из войны этой возьмут…

3

Атака: 26 июня 1660 года.

Полковник Мясоедов поднял саблю и оглянулся на строй своего полка. Выглядели его кавалеристы довольно внушительно, но он, как опытный воин, видел как много недостатков у его людей. Дворяне были плохо сплочены и не чувствовали плеча товарища. Но он надеялся на численный перевес. Совместно с полком Игнатова у него было почти 800 всадников.

– Их не так много! Ударим дружно!

Молодые дворяне рвались в битву. Их панцири и сабли горели на солнце. Всадники поняли клинки, и издали могло показаться, что это молнии прорезают погожий день.

Вдали их ждали стройные ряды польской панцирной конницы. Боевые возможности королевских гусар были много выше. Гусары отлично совмещали в себе качества татарской конницы с традициями западного рыцарства и недаром считались лучшей кавалерией Европы.

Поланецкий и Данилевич сохраняли полное спокойствие. Они отдали инициативу русским и не были атакующей стороной.

– Хорошо пошли в атаку, пан Михал, – произнес Поланецкий.

– Не слишком, – возразил Данилевич. – Не слишком. Строй не держат. Многие с лошадьми управляются плохо.

– Думаешь у них одни новички?

– Такое часто сейчас встречается. У русского царя не хватает хорошей конницы. И все чаше они выпускают в битвы вот такой молодняк. Но их все равно больше чем нас.

– С нами драгуны, пан Михал.

– Наши драгуны ничуть не лучше этих вот кавалеристов, пан Ян.

Поланецкий положил руку на рукоять сабли. Проверил легко ли она выходит из ножен.

– Приготовить пистоли! – прокричал Данилевич. – Стрелять только когда они будут на расстоянии пятидесяти шагов! Бейте в лошадей передовых!

Разношерстная кавалерия дворян «натолкнулась» на залп из пистолей. Всадники стали падать на землю, ломая себе кости. Заржали покалеченные животные и послышались проклятия и стоны умирающих людей. По их телам тут же пронеслись их товарищи, которые никак не могли сдержать бег своих коней.

Каждый гусар, имел по два пистолета и потому выстрелил дважды и затем взялся за саблю. Также дали залп несколько десятков всадников, что имели при себе короткие аркебузы.

Второй залп повалил еще больше русских кавалеристов. Польские полковники призвали своих людей в бой.

– Вперед, панове! Крушите схизматов!

Поланецкий устремился в бой первым. Его жеребец перескочил через упавшего коня русского ратника. Он легко отразил саблю попавшегося ему противника и сам нанес удар. Острие его клинка срубило доспех с плеча молодого дворянина.

Сабли снова скрестились. Поланецкий сделал обманное движение и заставил противника открыться. И его сабля тут же нырнула в просвет. Из горла дворянина хлынула кровь.