– Ой, не думай…

– Говори тише! Если родители застанут нас за разговором без сопровождающих, отец вышвырнет тебя за порог прежде, чем ты успеешь хоть слово вымолвить. Обещай же: несмотря ни на что, ты завтра попросишь у отца прощения.

– Я… я… ох, отправить бы в преисподнюю брачные контракты, родительские переговоры, приданое и церемонии! А может, просто сбежим?

– Что?! Ты предлагаешь мне вступить, подобно простолюдинам, в гражданский брак?

– Ну… о… да. Видимо, я предложил именно это. Надеюсь, я не обидел тебя?

– Нет, не очень. Мало чем можно шокировать женщину, дважды потерявшую мужа. На самом деле, мне было даже приятно услышать лишнее подтверждение тому, что ты хочешь взять меня в жены не из‑за приданого. Но я люблю отца и не хочу обижать его. К тому же, дорогой, ты не заглядываешь далеко вперед.

– О чем ты?

– Наш поступок привел бы в ярость и твоего отца тоже.

– Да пусть их. Мы будем выше предрассудков.

– Значит… Дай мне подумать… не могу точно выразиться, – она присела, подперев ладонью подбородок. Зопирион же буквально поедал ее глазами.

– Ты думаешь: с поддержкой семьи или без нее я смогу предоставить ей хорошие условия жизни. Так почему бы не взять то, чего я так хочу, и к черту их всех? Разве не так?

– Да, конечно.

– Но ты даже не предполагаешь, какие мерзкие сюрпризы способны приготовить нам боги. Мы живем в мире, где полно страшных опасностей, неудач и несчастных случаев. Каждый год до нас доходят известия или о вспышке чумы в том или ином крупном городе, или о разрушительном землетрясении в другом, а третий разграбили, а жителей порезали или угнали в рабство. Каждый год кто‑то из друзей или близких погибает от рук разбойников, или попадает в рабство, или встречает смерть на поле боя или умирает от болезни. И ты наверняка думаешь: в фаворе у Дионисия ты как за щитом у Афины. Но кто может предсказать будущее? У Дионисия руки по локоть в крови…

– Не уверен. Он выдающийся государственный деятель…

– Возможно, и выдающийся. Но суди по делам, а не словам. И все станет ясно. Возможно, не пройдет и года, и ты погибнешь в жаркой переделке. А что будет со мной, если я отвернусь от собственной семьи? Или представь, что Дионисия свергли или убили. Даже если тебе удастся покинуть Сиракузы, то, порвав с семьей, тебе будет некуда возвращаться. Нужно беречь гавани, в которые мы можем пристать. Женщина не может не думать об этом. Женщина не может бороздить внутреннее море, и жить на средства от случайного заработка. Пожалуйста, попробуй помириться с отцом!

– Сделаю все, что от меня зависит. Тот, кто сказал, что мужчины практичнее женщин, не в силах отличить гору от гриба.

– Не нужно на самом деле вставать на колени. Скажи ему, что от удара по голове у тебя слегка затуманился разум.

На следующее утро Зопирион завтракал за одним столом с Ксанфом и его семьей, вел себя молчаливо и очень вежливо. Когда завтрак был закончен, он обратился к Ксанфу.

– Можно мне поговорить с вами наедине?

– Я так и думал, – изрек Ксанф. – Всем выйти из комнаты!

– Милостивый государь. Во‑первых, я хочу извиниться за свои грубые, случайно вырвавшиеся слова. Понимаешь, на самом деле я уважаю традиции наших предков…

И Зопирион начал многословные пояснения и извинения, балансируя на грани между раболепными просьбами и вызывающими высказываниями, внутренне презирая самого себя. Круглое, с отвисшим двойным подбородком лицо Ксанфа было как каменное. Но тут во двор выбежал Херон.

– Кто хочет поиграть со мной в мячик? Дорогой Зопирион, покидай со мной мячик!

Его слова растопили суровый взгляд Ксанфа.