– Мой друг Архит обладает сверхъестественным даром убеждать людей сделать то, что он считает нужным. Наверное, боги говорят его языком.

– В любом случае я, как разумный человек, был готов бежать куда угодно. Однако, дело повернулось наоборот: то, что подсказывал здравый смысл, оказалось как раз неразумным. Твое здоровье, господин!

– Спасибо, господин Ингомедон! – ответил Зопирион. – Ты не знаешь, где можно сесть на корабль, отплывающий в Мессану либо отсюда, либо из Байев или Неаполя? И причем хотелось бы, чтобы капитан судна был не слишком суеверным.

– Хочешь доставить домой тело пожилого человека из Мессаны? Сейчас подумаю. Как мне думается, сегодня отплывает Страбон.

– Он не поплывет с таким грузом.

– Ну тогда… Гмм… Видишь того парня в серьгах и ожерелье из стекляшек?

– Такой худой, он еще барабанит пальцами по столу?

– Да. Это капитан из Финикии, приплывший несколько дней назад. В то утро он тоже приходил к гроту Сивиллы. Не знаю, как его зовут и каков его порт, но ты можешь и сам спросить об этом. Не представляю, что он здесь делает, потому что он не участвовал в битве, а тем более не гражданин Кум. Возможно, правитель должен ему денег, или у них какие‑то темные дела. Говорят, что все финикийцы – воры, но у меня нет предубеждения относительно иностранцев. Тем более, что некоторые из моих лучших друзей…

– Я сам перс на одну четверть, – с воодушевлением отметил Зопирион.

– Да не бери в голову, – Ингомедон поспешно проглотил сочнейший кусок осьминога и, понизив голос, заключил:

– На самом деле, разговоры о чистоте крови – больной вопрос в Кумах. Дело в том что, жители Кум не чистокровного происхождения, так же как и вы – жители Тарента. Извини, конечно, но ты понимаешь, о чем идет речь. Примерно два поколения назад, когда Кумы были греческой колонией, город захватило войско самнитов. Они порезали мужчин и надругались над женщинами. Некоторые из тех разбойников до сих пор живы. Самниты осели и зажили с новыми женами и отпрысками. Ты не представляешь, какое множество полукровок тогда развелось. Вследствие того, что женщины в большинстве своем были эллинками, то дети говорили по‑гречески лучше, чем по‑оскски. Они так и продолжают говорить, только с грубым италийским акцентом, думаю, ты заметил. Но имена они носят оскские – здесь отцы сказали свое слово.

– А нет ли здесь общества пифагорейцев?

– Ты имеешь в виду группу философствующих фанатиков, которые плетут интриги для захвата власти, чтобы принудить всех отказаться есть бобы?

– Да ничего подобного! Пифагорейцы уже много лет не занимаются политикой, за исключением группы в Регии. В наши дни это люди, интересующиеся математикой и прочими науками, исследователи, занятые поиском разгадок тайн вселенной.

– Только не здесь, – рассмеялся Ингомедон. – К интересам неаполитанцев относятся исключительно состояние кошельков, набитое брюхо и любовные утехи. Извини, еда остывает.

– Как у тебя дела, Сеговак? – Зопирион обратился к соседу. – Ты был у Сивиллы?

– Да, молодой господин. И мудрая женщина сказала мне: «Ищи свое место там, где остров управляет берегом». Но где такое возможно?

Зопирион нахмурился.

– Я слышал, что Дионисий переносит свою ставку на остров Ортигия. Оттуда он управляет Сиракузами, расположенными на крупном острове – Сицилии, и не только ими.