Они уселись за столиком друг напротив друга. Над столом, подвешенная к потолку, стояла маленькая бронзовая лампа. Она слегка покачивалась в такт движениям корабля. В тусклом желтоватом свете лампы юноша смог разглядеть капитана Бостара. Перед ним сидел мужчина среднего роста и крепкого телосложения с огромной кудрявой черной бородой. Помимо обычных колец на пальцах и в ушах, он носил на шее дорогое на вид ожерелье из амулетов, перемежающихся полудрагоценными камнями. На голове у него была надета высокая шляпа цилиндрической формы, обернутая шарфом наподобие тюрбана. Из‑под тюрбана смотрели внимательные черные глаза с мешковатыми веками. Между ними выразительно торчал огромный мясистый нос.

– Не хочет ли господин отведать капельку никудышного библского вина? – наполняя чашу из небольшого кувшинчика, предложил Бостар.

– Спасибо. Мне кажется, у тебя превосходный корабль, – заметил Зопирион.

– Ты добр. Да услышат боги Эллады твою учтивость! Кстати, – капитан внезапно перешел на финикийский, – ты не говоришь по‑ханаански?

– Нет, совсем не говорю, – ответил Зопирион. Юноша прекрасно запомнил предупреждение Инва. Бостара нельзя было отнести к числу заслуживающих доверия капитанов. К тому же вызывала беспокойство обескураживающая вежливость. – Часто ли ты ведешь дела с ведьмой?

Бостар вздрогнул и воздел руки.

– Когда занимаешься торговлей, приходится иметь дело с множеством людей из разных стран. И как бы иначе я смог узнать о выгодных делах раньше моих конкурентов? А сколько времени ты провел в Новой Финикии?

– Не так долго, сколько хотелось. – Продолжалась игра в уловки. – Карфаген произвел на меня удивительное впечатление. Это твой последний рейс в сезоне?

– Все зависит от воли богов, занимающихся делами погоды…

Продолжение разговора было лишь скучным повторением любезностей. Зопирион допил вино, извинился и вышел на палубу. Завернувшись в плащ и положив под голову дорожную сумку, он прилег в укромном уголке рядом с ребенком и сразу же погрузился беспокойный сон, в который вплетались мягкое покачивание корабля, стоны и скрип деревянной обшивки, песни ветра в снастях и ритмичные всплески воды, когда корабль разрезал носом волны.

Солнце было уже высоко, когда Зопириона разбудили громкие голоса. Собравшись в группу, капитан, его помощник и два матроса громко спорили по‑финикийски. Когда юноша открыл глаза и увидел, что они наблюдают за ним, до него долетел обрывок фразы:

– …я же предупреждал: говорите тише, а теперь он проснулся!

«Так, – подумал Зопирион. – Это уже интересно». Он зевнул, потянулся и, поприветствовав их, сделал вид, что снова заснул.

– Ничего не случилось, – сказал голос Бостара. – Он не понимает по‑финикийски.

– Зато мальчик понимает! – сказал другой.

– Мальчик ушел на корму, там ничего не слышно, – Зопирион узнал голос помощника.

– Еще не поздно напасть на него…

– Нет. У него под одеждой спрятан меч, – снова прозвучал голос Бастара. – Он крупный, сильный мужчина, и к тому же далеко не дурак. В моей каюте он увернулся от всех ловушек. Легко, как по маслу! Если мы не схватим его с первой же попытки, то, клянусь железной реей Мелькарта, он успеет отрубить голову или руку, по крайней мере, одному из нас прежде, чем мы его обезоружим. Лучше вечером.

– Когда он вечером заснет, мы свяжем его и мальчишку, заткнем им кляпами рот и спрячем в трюме.