|
И никаких драк. С этим покончено. Теперь ты моя жена и обязана подчиняться супружескому долгу. Перед разлукой у нас осталась одна ночь, и ты хочешь эту ночь испортить? В конце концов я твой законный супруг. – Пусти меня. – Ни в коем случае. Стой смирно, и я тебя раздену. Ты поклялась на распятии слушаться меня, и сейчас самое время выполнить эту клятву. София сердито посмотрела в глаза мужу. – Раньше мной командовал мой дядя, – заявила она, – а теперь командуешь ты. А я хочу быть свободной, чтобы никто мной не командовал. Почему мужчины делают что хотят, а женщины бесправны? Твое поведение меня нисколечко не удивляет, я другого и не ожидала. Ты такой же, как все, Райдер, такое же эгоистичное животное, как и остальные мужчины. – Ты ошибаешься, Софи. Я отличаюсь от остальных хотя бы тем, что я твой муж. И буду им до последнего дня, пока дышу. София напряженно молчала, и Райдеру неожиданно пришло в голову, что его жена останется всегда такой « же равнодушной, как и в этот день, однако подобное предположение показалось ему ужасным, диким, и он постарался поскорее забыть о нем. – Софи, успокойся. Садись вот сюда, в кресло. Давай поговорим. София уселась, довольная, что муж временно перестал домогаться ее любви. – Что еще ты хочешь сказать о мужской грубости и бессердечии? – спросил он. – Я веду себя глупо, – ответила София тихим голосом, глядя не на мужа, а в сторону. – Я знаю это. Ты уже был со мной близок и, судя по всему, не сделал мне ничего плохого: на следующее утро я чувствовала себя так же хорошо, как и накануне. Я все понимаю и ничего не понимаю. Я запуталась, Райдер. – София повернулась к мужу. – Мне трудно. – Я помогу тебе, Софи. Единственное, что от тебя требуется, это перестать бояться и довериться во всем мне. Я не собираюсь запирать тебя в твоей спальне и запрещать тебе делать что либо, поэтому твой взгляд на брак как на тюрьму неправилен. Если ты под свободой понимаешь возможность бежать сломя голову на край света, то тогда, конечно, на мужа можно смотреть как на врага и деспота только потому, что он запрещает тебе совершать безумные поступки. Подумай хорошенько, одинокой юной девушке неприлично путешествовать одной, разве не так? Когда нибудь, возможно, мы вместе посетим какие нибудь экзотические страны, вместе, понимаешь? София имела в виду другое, когда говорила о свободе, но не стала спорить с Райдером. – Я желаю тебе добра, – продолжал он. – Ты не должна относиться ко мне враждебно, Софи, и ожидать угроз и побоев, не все люди такие злодеи, как твой дядя. – Я не верю тебе. – А ты поверь. Райдер встал и протянул руку Софии. – Пойдем в комнату и ляжем в постель. Я помогу тебе раздеться. София послушно проследовала за мужем в спальню, послушно, не двигаясь, стояла, пока он расстегивал ей – С застежкой я справился. Теперь можешь снять платье, Софи. Позже займешься его починкой, у тебя найдется в багаже место для него? Этот наряд ты, наверное, захочешь сохранить на память, правда? – Да. Сказать по совести, она предпочла бы заняться ремонтом прямо сейчас, лишь бы не находиться с Райдером в спальне. Ночь пугала Софию бесконечной чередой томительно долгих минут, она нависала над ней страшным мохнатым чудовищем, от которого не было спасения, некуда было убежать и негде было спрятаться. София вспомнила о дяде, о том, как его глаза темнели от гнева, а кулаки сжимались так сильно, что белели костяшки пальцев, вспомнила боль от этих кулаков и злое, жестокое лицо. – Ты не обулась даже на собственную свадьбу? – прервал воспоминания Софии Райдер. – Хотя что я удивляюсь? Вполне естественно, ступни то еще не зажили. А я думал, ты выше ростом. Давай я сниму с тебя чулки и взгляну на твои раны. София сидела на краю кровати в нижней рубашке, а муж опустился на колени и начал осмотр ног; о том, что он был совершенно голый, он давно забыл. |
