Ее трусики соответствовали бюстгальтеру — тот же белый хлопок с вышитыми бутонами роз.

— Да, — прошептала Роза.

Фрейзер склонился над ней и поцеловал ее.

— Бутоны роз… — промурлыкал он. — Как верно.

— Почему ты так говоришь? — Она задвигалась, когда он начал раздевать ее.

— Нежный и благоухающий цветок среди шипов. — Ее трусики сползли с лодыжек, и он занялся остатками своей одежды.

Роза повернулась на бок и, опершись щекой на руку, подумала, как романтично было бы, если бы все происходило на пиратском судне и она была бы его пленницей…

— Чему ты так таинственно улыбаешься? — спросил он, обернувшись к Розе.

Как только они оказались лицом друг к другу, а тела их соприкоснулись, все ее чувства вспыхнули с новой силой.

— Просто фантазии, — ответила она. — Неужели я действительно такая колючая?

— Расскажи мне о своих фантазиях. — Он скользнул рукой вниз по ее спине и остановился на бедре. — И я расскажу, какая ты колючая.

Ее губы дрогнули.

— Я представила себя наложницей на борту твоего галиона…

— Желанной?

— Да. Если сказать…

— Не надо.

— Не надо что?

— Испортишь мгновение. Пусть так и будет. Считай, что я пират-любовник. — В его черных глазах появилась насмешка.

— Мне нравится. Может быть, я не буду выглядеть слишком колючей на этом фоне. — Она придвинулась ближе и обняла его за шею.

— Даже самые нежные розы имеют шипы. — И он приник к ее груди.

— Фрейзер, — выдохнула Роза.

Все лампы были уже погашены, и лунный свет струился в комнату, освещая стены веранды, покрытые кафелем: как будто серебряные листья на морозе.

Фрейзер собрал все подушки в одну кучу и оперся на них спиной. Роза сидела на его бедрах обнаженная и прекрасная. Его руки как бы изучали ее тело, они были везде, ласкали, гладили, дразнили. И везде, в самых потаенных уголках ее тела, они находили трепетный отклик. Роза возвращала ему ласки, поглаживая его грудь, запуская свои пальцы в жесткие черные волосы, чувствуя, как с каждым восхитительным мгновением их движения становятся все более ритмичными и слаженными.

Желание пело в каждой клеточке ее тела, и она отдалась полной свободе движений.

— Роза! — застонал он. — Роза!

И наступил финал.

После этого сон не мог так просто прийти к ним. Роза лежала, дрожа мелкой дрожью, в объятиях Фрейзера. Наконец он сказал:

— Успокойся, — и погладил ее волосы. — Я кое-что узнал о тебе.

Через некоторое время она нежно спросила:

— И что же ты смог узнать?

— Что для тебя нет полумер, Роза.

И снова ей захотелось сказать, что никогда еще она не испытывала ничего подобного. Весь ее предыдущий любовный опыт был приятен, но бледен по сравнению с тем, что произошло. Никогда она еще не поднималась на такие высоты. Чаще всего было просто желание доставлять удовольствие, никогда не было такого состояния, в котором бы она чувствовала себя абсолютно равной в любовной игре.

Роза изумленно думала, что никогда не чувствовала себя так восхитительно, так легко и свободно.

— Ты останешься до утра? — спросила она с ноткой озабоченности в голосе, уткнувшись лицом в его плечо.

Даже в лунном свете он мог видеть в ее глазах всю теплоту ее сердца, ее неподдельный страх остаться одной и ее… любовь? Очевидно, так или иначе Фрейзер почувствовал это.