— Так как, Александр Петрович, — медово пропела Валерия, будучи в уверенности, что ее чары подействовали на собеседника, — вы со мной?

— Разумеется, Валерия Дмитриевна, — вернул он улыбку. — Только это дело не быстрое и не дешевое. Сколько, вы говорите, сможете выделить?

Валерия намекнула, что настоящие мужчины берут расходы на себя, но Жданов дал понять, что не чувствует себя настоящим мужчиной до такой степени, чтобы присваивать расходы делового партнера. В конце концов разочарованной Валерии пришлось не только пообещать, но и перевести деньги на счет Ждановых, после чего она распрощалась в уверенности, что уж теперь непременно все ее проблемы разрешатся.

Проводив гостью до двери кабинета, Жанов вернулся к столу, грузно умостил задницу в кресло, цапнул со стола телефон и нажал вызов. Абонент ответил быстро, практически мгновенно.

— Александр Петрович, говорите быстро, я на операции, — раздался холодный голос Ефремова.

— Дмитрий Максимович? День добрый, это вас Жданов беспокоит. Кхе-кке, — откашлялся он. — Мне предложение поступило от Лазаревых, противоречащее моим убеждениям. И если бы только им, так и законодательство нарушает.

Глава 26

Какое-то время мы бестолково мотались по улицам, в надежде, что метки не сняли, а просто заглушили сигнал, и если мы подъедем поближе, я смогу их почувствовать. Благо направление я знал, а расстояние мог определить с очень большой погрешностью, поэтому проехались мы не только по центральной улице, но по и паре параллельных, и делали это уже не в первый раз. Машину мы никак не камуфлировали, поэтому Глазьевы могли на нас любоваться из окон своего особняка. Да и те, кто их ограбил — тоже.

— Что делать будем? — спросил я Постникова.

— А зачем нам что-то делать? Это Ефремов должен переживать, поскольку у него была возможность прижать к ногтю две группы любителей химер, а сейчас у него нет возможности даже Глазьевым что-то предъявить. А ведь сопроводили бы его люди Кочергина, арестовали бы напавших сразу. Звони Ефремову, объясняй ситуацию.

Но Ефремов позвонил сам.

— Елисеев, мы вообще-то ждем твоего звонка, — рявкнул он. — Ты думаешь, мы развлекаться выехали?

— Тут такое дело, Дмитрий Максимович. Похитители сняли метки, и мы теперь не можем определить, где это случилось. Только примерно. В сторону Глазьевского особняка ехали.

— Как это сняли? — возмутился полковник.

— А вот так. Кажется, у вас появился очень сильный противник, — намекнул я.

— Не только у нас, но и у тебя тоже. Тебя, вон вообще, планируют убить, — неожиданно ответил Ефремов.

— Те же, что и журналы поперли? — заинтересовался я.

— Понятия не имею. Те, кто собрался тебя на ноль помножить, известны, а вот те, кто обокрал Глазьевых, — нет. Кстати, что там с деньгами, которые ты нам обещал?

— Переведу, как обещал, разумеется. А кто на меня покушается?

— Тайна следствия, — важно ответил он. — Просто имей в виду, что таковые есть, и веди себя осторожней. А то катаешься почти без охраны по городу. Этак мы можем и не дождаться своих пятидесяти миллионов.

— Смотрю, потеря миллионов вас волнует куда больше, чем потеря журналов или меня, — не удержался я.

— Как тебе сказать. У меня не так много учеников, чтобы потеря одного не оказалась критичной. Поэтому и предупредил, практически в нарушение протокола. Что же касается журналов… Скорее всего, Глазьевы все равно притащили бы их к нам с обвинениями в твою сторону.