|
о Газеты посвятили этому сообщению целые колонки. Лавочник и его жена приехали утром, и Луи был предъявлен для опознания вместе с тремя мужчинами. - Есть ли среди этих людей человек, которого вы видели? Муж вопросительно смотрел на жену и качал головой, наконец она указала на полицейского инспектора и невнятно пробормотала: - Будь этот повыше, я подумала бы на него. Но у того, помнится, были маленькие усики, как у Чарли Чаплина. Так прибавлялись новые свидетельские показания. Моннервиль и его письмоводитель трудились не покладая рук по 12 - 13 часов в сутки, рассылали по всей Франции поручения о проведении допросов. Однажды Луи имел очную ставку с обеими толстухами, которые держали придорожный бар, где он пил с англичанами. - Вы можете подтвердить, - спросил следователь, - что этот человек вышел вместе с вашими клиентами и сел в машину? Обе, похожие на каракатиц, такие болтливые за стойкой, здесь оробели. Они тупо переглядывались, как лавочник со своей супругой: - Ты его видела? - Что-то не помню. - Прошу отвечать, не переговариваясь. Можете подтвердить?.. - Подтвердить? Нет. Знаете, как оно бывает: торопишься закрывать... Впору было завыть от ярости! Разыскивали всех и вся. И все все подтверждали. Даже когда речь шла о явной ошибке или поклепе. Но в данном случае факт был налицо. Луи ведь и в самом деле уехал с англичанами. Это было сейчас самое важное, поскольку следователь хотел доказать, что преступление совершилось именно в ту ночь. А эти толстомясые тетки никак не решатся вспомнить, только трясутся от страха при виде чиновника. Полиция, которая сумела доставить к следователю и фельдфебеля, и товарищей детства Луи, до сих пор не разыскала машину с литерами "G.B." и ее владельцев, хотя те, как легко было догадаться, постоянно ездили на Лазурный берег. Луи свыкся со всем этим, и его уже ничто не возмущало. С утра он ожидал полудня, чтобы узнать, предстоит ли очередная канитель во Дворце, как он называл очную ставку. Он позволял себе даже подшучивать над щеголеватыми, упитанными конвоирами. Шутил он грубо и зло, потому что было тяжело на сердце, а потом один в тесной комнатушке пытался услышать, что замышлялось против него в кабинете следователя. Однажды он чуть было опять не сорвался, когда неожиданно ему устроили очную ставку с двумя старыми девами. Одна из них держала перед глазами лорнет. Луи узнал их. Он был уверен, что где-то сталкивался с ними. В то же время он чувствовал, что присутствие их в этом помещении означает для него катастрофу, но довольно долго не мог припомнить, где же он с ними встречался. - Это он? Вы подтверждаете? - спрашивал Моннервиль, уже механически повторяя все те же вопросы. - А что ты скажешь, Тереза? - обратилась одна из старушек к сестре. - Скажу, что это точно он. Если б я посмотрела на его руки, то и вовсе уверилась бы: ведь я... И тут Луи вспомнил. Эти старые девы держали галантерейную лавчонку, куда он зашел в тот памятный вечер около восьми часов за резиновыми перчатками, но купил кожаные, так как резиновых не было. - Покажите руки, Берт. - Размер шесть с половиной. Узнаю по большому пальцу, он тогда поразил меня. И старушка попятилась, испуганная тем, что стоит возле убийцы. |
