Но они знали, что они не одни.

— Пошли, — сказал он. — Посмотрим.

Он крепко сжал кол и в последний раз обернулся к окну.

Она медленно направилась к двери, и он пошел следом. У самой двери стоял небольшой столик с лежащей на нем книгой. Марк взял ее.

— Эй, — сказал он. — Ты знаешь латынь?

— В школе немного учила.

— Что это значит? — он указал на название.

Она, наморщив лоб, прочла вслух. Потом призналась:

— Не знаю.

Он наугад открыл книгу и вздрогнул. На картинке обнаженный человек протягивал кому-то невидимому труп ребенка. Он поскорей закрыл книгу, и они пошли в направлении кухни. Тени здесь были гуще. Солнце почти не освещало эту сторону дома.

— Чуешь запах? — спросил он.

— Да.

— Здесь еще сильнее, правда?

— Ага.

Он вспомнил их старый дом, где мать держала в погребе банки с помидорами. Как-то три банки протухли, и запах был похожим на этот.

— Господи, как я боюсь, — прошептала Сьюзен.

Он протянул руку, и она крепко сжала ее.

Линолеум на кухне потрескался, а напротив древней фарфоровой плиты почернел. Посередине стоял старый стол, на котором они увидели желтую тарелку с остатками гамбургера, вилку и нож.

Дверь в подвал была чуть-чуть приоткрыта.

— Нам туда, — сказал он.

— О, — слабо отозвалась она.

Дверь стояла перед ними, и за ней было совсем темно. Казалось, язык темноты облизывает порог кухни, дожидаясь ночи, чтобы утолить свой вечный голод. Она стояла рядом с Марком, глядя в эту темноту, не в силах пошевелиться.

Потом он потянул дверь на себя, и она открылась. Сьюзен заметила, как у него дрожит челюсть.

— Я думаю… — начал он, и тут она услышала что-то позади себя и обернулась, почувствовав внезапно, что уже поздно. Там стоял Стрэйкер. Ухмыляющийся.

Марк тоже повернулся, увидел и попытался бежать. Кулак Стрэйкера врезался ему в подбородок, и все померкло.

Когда Марк пришел в себя, его несли по какой-то лестнице, но не в подвал — не было ощущения зажатости, и воздух казался чуть посвежее. Он поводил глазами, но его голова была почти прижата к плечу безжалостной хваткой. Лестница привела на второй этаж. Теперь он это понял. Солнце еще не зашло. Слабая надежда.

Внезапно руки, державшие его, разжались, и он тяжело упал на пол, ударившись головой.

— Ты думал, я не знаю, что кто-то играет тут в прятки, а? — осведомился Стрэйкер. С пола он казался великаном. Лысая голова блестела в полумраке. С растущим ужасом Марк заметил, что на плече у него висит моток веревки.

Он схватился за карман, где лежал пистолет.

Стрэйкер откинул назад голову и рассмеялся.

— Я забрал у тебя пистолет, мой мальчик. Дети не должны играть с оружием, которого не знают… и тем более водить юных леди в дома, куда их никто не приглашал.

— Что вы сделали со Сьюзен Нортон?

Стрэйкер улыбнулся.

— Я отвел ее туда, куда она так хотела попасть, мой друг. В подвал. Попозже, когда зайдет солнце, она встретится с тем, с кем хотела. Ты его тоже увидишь; может быть сегодня, может быть завтра вечером. Конечно, он может отдать тебя этой девушке, но я все же думаю, что он захочет лично насладиться общением с тобой. Девушка займется своими собственными друзьями, не менее назойливыми, чем ты.

Марк попытался пнуть Стрэйкера в промежность, но тот отпрыгнул с легкостью танцора. Одновременно он выбросил вперед собственную ногу, ударив Марка под коленки.