— В Лоте все грабители в семь часов расходятся по домам. А сейчас уже восемь.

Пока они шли, стемнело, и их тени причудливо отражались в свете фонарей.

— Хорошие у вас грабители. И что, по вечерам в парке никого нет?

— Мальчишки иногда курят там, — сказала она. — Так что если увидишь, не удивляйся.

Они вошли в парк с запада, со стороны муниципалитета. Парк казался темным и сонным, бетонные дорожки вились между деревьев, в отраженном свете фонарей блестела вода фонтана. Если здесь кто-нибудь и был, Бен его не видел.

Они подошли к памятнику героям с длинным списком имен — от войны за независимость до Вьетнама. Последняя война оставила на меди шесть имен, горящих, как свежие раны. Он подумал, что у города неправильное имя. Ему бы называться Временем. Как бы в продолжение этой мысли он оглянулся на дом Марстенов, но его заслоняла громада муниципалитета.

Она заметила его взгляд и встревожилась. Когда они расстелили на траве куртки и сели (скамейки они, не сговариваясь, прошли стороной), она сказала:

— Мама говорила, что у тебя был Перкинс Гиллспай.

— Да. Он очень занятный тип.

— Она говорила это так, словно тебя вот-вот заберут, — это было сказано с юмором, но и со скрытой тревогой.

— Твоя мать слишком уж интересуется мной.

— Ты ей сразу не понравился, — объяснила Сьюзен, взяв его за руку. — Жалко.

— Ладно, — сказал он. — Зато другая часть семьи на нашей стороне.

— Отец? — она улыбнулась. — Ему нравятся все, кто любит пиво, — улыбка погасла. — Бен, так о чем все-таки твоя книга?

— Трудно сказать, — он снял туфли и сунул босые ноги в мокрую траву.

— Попробуй.

— Нет, пока не могу. Впрочем…

Он с удивлением понял, что говорит правду. Он всегда пестовал свою работу, как маленького, слабого младенца. Чересчур грубое прикосновение могло погубить ее. Он даже Миранде не говорил об этом, хотя она очень интересовалась. Но Сьюзен — это другое. Миранда больше понимала в его работе, и ее вопросы часто напоминали допрос.

— Подумаю, — сказал он.

— Поцелуй меня, пока думаешь, — попросила она, ложась на траву. Он удивился, какая короткая у нее юбка. Раньше она казалась длиннее.

— Боюсь, что это прервет ход моих мыслей, — сказал он серьезно. — Проверим?

Он наклонился и поцеловал ее, обняв одной рукой за талию. Ее руки сомкнулись у него на шее. Через мгновение он почувствовал губами ее язык. Она прижалась к нему плотнее, и тихое шуршание ее юбки показалось ему оглушительным.

Рука его скользнула выше и нащупала ее грудь, полную и мягкую. Второй раз за время знакомства с ней он почувствовал себя шестнадцатилетним, не думающим ни о чем, и ни о чем не помнящим.

— Бен?

— Что?

— Хочешь меня?

— Да, — сказал он. — Хочу.

— Прямо здесь. На траве.

— Да.

Она смотрела на него в упор, блестящими в темноте глазами.

— Только медленно.

— Постараюсь.

— Медленнее, — сказала она. — Тише. Тише. Вот так… О-о-о…

— О, Сьюзен, — выдохнул он.

Они шли по парку, сперва без цели, а потом по направлению к Брок-стрит.

— Ты не жалеешь? — спросил он.

Она поглядела на него, улыбаясь.

— Нет. Я рада.

— Молодец.