Мэтт испуганно взглянул на него.

— Что это? — спросил Перкинс.

— Стихи, — ответил Мэтт. — Это из стихотворения о смерти.

— А звучит, как шутка, — заметил Перкинс, опять стряхивая пепел в вазу.

— А нас познакомили? — спросил Джимми, глядя на Бена.

— Только мимоходом, — ответил Мэтт. — Джимми Коди, наш коновал, и Бен Мейрс, наш писака. В таком духе.

— Вот так он всегда, — заметил Джимми. — Привык у себя в школе.

Они пожали друг другу руки над трупом.

— Помогите мне его перевернуть, мистер Мейрс.

С некоторым отвращением Бен подчинился. Тело было прохладным, но еще не остыло до конца. Джимми осмотрел спину, потом оттянул резинку трусов.

— Зачем это вы? — спросил Перкинс.

— Пытаюсь определить время смерти. Кровь замедляет движение, когда прекращается ее нагнетание.

— Вообще-то это работа эксперта.

— Он все равно отправит сюда Брента Норберта, вы же знаете, — сказал Джимми. — А Норберт никогда не откажется от моей помощи.

— Норберт не найдет и собственной задницы, если ему не помочь, — сказал Перкинс, выкидывая окурок в окно. — Кстати, Мэтт, от вашего окна отвалился ставень. Он внизу, на газоне.

— Правда? — спросил Мэтт, следя за своим тоном.

— Ну.

Коди достал из сумки термометр, сунул его в задний проход Райерсона и засек время. На часах было без четверти семь.

— Я сойду вниз, — сказал Мэтт как-то сдавленно.

— Вообще-то вы все можете идти, — добавил Джимми. — Я еще немного поработаю. Сделаете кофе, мистер Берк?

— Конечно.

Они вышли, и Бен закрыл дверь. Последний взгляд надолго сохранил в его памяти эту сцену: комната, ярко освещенная солнцем, белая простыня и рыжие волосы Коди, наклонившегося над лежащим телом.

Мэтт уже сварил кофе, когда к дому на стареньком «додже» подкатил Брентон Норберт, помощник медицинского эксперта. С ним приехал человек с большой фотокамерой.

— Где? — спросил Норберт.

Гиллспай ткнул пальцем наверх.

— Там Джим Коди.

— Вот радость, — буркнул Норберт. Они с фотографом поднялись по лестнице и скрылись за дверью.

Перкинс Гиллспай налил в свой кофе сливок, пока они не перелились через край, проверил температуру с помощью пальца, вытер его о штаны, зажег очередную сигарету и спросил:

— Так как вы здесь оказались, мистер Мейрс?

Тут Бен с Мэттом и начали свой длинный рассказ, в котором не было прямой лжи, но было множество небольших отклонений от истины, недоговоренностей и умолчаний. Бен подумал о словах Мэтта, что он позвонил ему из-за того, что он единственный в Салемс-Лот человек, способный выслушать эту историю. Что ж, если даже Мэтт и спятил, в умении разбираться в людях ему не откажешь. И это тоже заставляло Бена волноваться.

В полдесятого все было закончено.

Приехал катафалк Карла Формэна и увез тело. Джимми Коди вернулся на работу. Норберт со своим фотографом уехали в Портленд к эксперту.

Перкинс Гиллспай постоял на крыльце, глядя, как катафалк медленно удаляется от дома.

— Да, вряд ли Майк, когда разъезжал на этой штуке, думал, как скоро он сам окажется в кузове, — он повернулся к Бену. — Вы не уедете в ближайшем времени из Лота? Нужно будет дать показания.