|
Во что бы то ни стало. Послушай, я думаю, что жизнь своего отца, хижину у края карьера и жареных ворон он предпочел бы существованию твоего брата Эдгара. Ему нужно было все или ничего именно потому, что он был Эжен Малу. Ему нужен был Малувиль и поставленная там в честь него статуя. Ему нужно было, чтобы за его столом сидели люди, которых обслуживал бы его метрдотель, которые никогда бы не подумали, что человек, равный им, мог быть сыном юродивой. Ему нужно было изо всех сил подниматься выше и выше. В конечном счете он делал усилие ради самого усилия. Вот почему я сказал тебе, что Эжен был человек. Даже если бы ему предсказали, что он закончит жизнь таким жалким образом, он старался бы не меньше, потому что для него это было необходимостью. Он был совсем один. Он верил только в себя и никогда не мог ни на кого опереться. Ни на кого. Он тащил на себе весь ваш дом. Каждый день нужно было добывать деньги для твоей матери, для сестры, для слуг. Эти деньги он добывал в течение долгих лет, он, этот маленький Малу, у которого даже не было метрики. Никто не давал ему денег даром, не правда ли? Деньги нелегко выходят из карманов, еще труднее из сейфов тех, у кого их много. Таким надо обещать еще больше. А Эжен умел обещать. Из нас двоих ему удавалось продать больше "Индийского чая", и я видел, как он продал шесть пачек старому священнику, болевшему геморроем, что не помешало Эжену всучить чай и его служанке, страдавшей сенной лихорадкой. Улыбнулся ли Ален? Его лицо было спокойным. Он переменил позу, сел поудобнее. Как ребенок, которому рассказывают интересную историю, ему хотелось сказать: "Рассказывайте дальше!" Они были очень далеко от всякого жилья, не в четырех стенах, как во время разговора с Кориной. Они были рядом с рекой и камышами, с огромными деревьями, которым зима придала более резкие очертания, а рядом прыгали птицы по замершим листьям, рыжеватым слоем покрывавшим землю. - Я прочел проспект... Бург повернулся к откосу за их спинами, где прятался Малувиль с его светлыми домами. - Есть такие, которые смеялись и смеются до сих пор. Эжена считали шарлатаном. Однако же, держу пари, что через несколько лет Малувиль будет процветать. Конечно, один из сыновей графа д'Эстье будет в нем мэром или кто-нибудь другой из тех, кто сегодня требует распродажи. Потому что нужны такие, как твой отец, личности с широким кругозором, чтобы расшевелить этих людей. Они так дрожат за свои су, что, если им не пообещать в десять раз больше, они ни за что не станут рисковать. Я тоже не сразу понял это, но Эжен помог мне понять. Видишь ли, нужны люди, как он, с неукротимой энергией, чтобы произошло что-то новое. Им некоторое время позволяют действовать, в случае надобности помогают. До того момента, пока не создается впечатление, что можно обойтись без них и не делиться с ними пирогом. Разве ты не спрашивал меня, честный ли человек был твой отец? И он бросил еще один шарик земли с конопляным семенем возле своей удочки, на которую тут же клюнул голавль. Некоторые слова остались у него в голове, словно подчеркнутые красными чернилами: "Твой отец всегда был одинок..." Он один тащил на своих плечах весь дом. И это была правда. Он мог бы это засвидетельствовать. Он вспоминал, как в иные вечера его отец возвращался усталый, с голосом, охрипшим от бесконечных споров. Он видел вновь, как отец опускается в кресло. И Ален внезапно понял, что в такие минуты Эжен Малу хотел бы, чтобы все они собирались вокруг него, любящие и предупредительные. Если бы, например, Корина встала на колени, чтобы снять с него башмаки и надеть ему домашние туфли?.. Если бы жена спросила, обняв его за плечи: "Ты не слишком устал?" Алену было стыдно, стыдно за себя, за свою семью. |
