Всех, кроме Вероники, удивил его французский акцент.

— Месье Д'Арвилль присоединился к нашей компании, чтобы помочь нам проникнуть на европейские рынки, — объяснила Вероника, переводя взгляд с Джулиуса на Себастьяна. Она любила Джулиуса, как родного отца, и видела его заинтересованность в молодом протеже. Она снова пристально взглянула на американца, но тут же успокоилась, разглядев доброту в карих глазах. Да и Джулиус всегда ставит на победителя.

— Значит, «Платтс» хочет половить рыбку в Европе? — спросил сэр Джулиус, внимательно приглядываясь к французу. — Интересно. — Он тоже любил Веронику, но что-то в этом французе его беспокоило.

Уэйн слушал вполуха, с трудом отвечая на тонкие вопросы сэра Джулиуса. Он не мог отвести глаз от молодого американца, и в его груди возникало странное чувство, отдаленно напоминающее удовлетворение, когда он встречался с ним взглядом. Но одновременно ему казалось, что его выставили напоказ, в затылке начала возникать тупая боль.

— Сэр Джулиус в своем деле лучше всех, Уэйн, — тихо заметила Вероника. — Он прямо-таки революционизировал психиатрию в этой стране. Мы все им так гордимся. Так что не смей говорить, что я не знакомлю тебя с интересными людьми. — Она засмеялась, глядя на него с нежностью и неприкрытым обожанием.

, — В самом деле? И вы тоже… психиатр? — повернулся Уэйн к Себастьяну, с ужасом ожидая ответа. Часть его существа кричала, что этот человек опасен, что от него следует держаться подальше. Но другая часть, более глубокая и сильная, требовала узнать его лучше, догадаться, что за мистическая сила скрывается за этими карими глазами. В этом человеке ощущалась власть, а уж Уэйн знал про власть все. Но есть что-то еще…

— Я только начинаю, — скромно ответил Себастьян.

— Не верьте ему, — фыркнул сэр Джулиус. — Может, этот юноша еще не занялся бумагомаранием, но он гений в обращении с людьми. Я сегодня узнал, что он смог разговорить пациентку, которая пять лет молчала. Можете мне поверить, Себастьян — настоящий целитель, — закончил он несколько театрально.

Уэйн при этих словах слегка напрягся, и Себастьян сразу это отметил. И Уэйн знал, что тот все видит. Он сжал челюсти, и на лице его промелькнуло выражение паники, боли, гнева, которое он быстро сменил на циничную усмешку. Но тут Вероника увидела свою приятельницу, и Уэйн с облегчением дал себя увести.

— Думается, наша маленькая Вероника влюбилась, — с легким беспокойством заметил сэр Джулиус. — Много лет назад мы с ее родителями были соседями. Качал маленькую Веронику на колене…

Себастьян кивнул официанту и взял с подноса два бокала, но глаза его не отрывались от широкой спины Уэйна. В этот момент сэр Джулиус взглянул на него, заметил напряженное выражение лица и кивнул, несколько успокоившись. Может быть, Себастьяну удастся избавить француза от тех демонов, которые разрушают его душу. Он очень на это надеется. Ради Вероники.

Вечеринка продолжалась. Сэр Джулиус представил его своему старому приятелю по Кембриджу, но Себастьян постоянно оглядывал зал, разыскивая Уэйна, который в данный момент танцевал с Вероникой. Он слишком крепко прижимал ее к себе и смотрел в пол. Простой наблюдатель мог бы отнести такое поведение за счет страсти, но Себастьян знал, что есть что-то еще, что-то глубоко угнездившееся в психике француза и не имеющее никакого отношения к сексуальному желанию.

Сэр Джулиус также представил его хозяину со странным именем — сэр Мортимер Платт — энергичному семидесятилетнему старику, настоящему олицетворению старой Англии. Но он все продолжал следить за высоким французом. Видел, как он пьет и ест без малейшего видимого удовольствия.