— На улицу Олд-Кент! — сказал Зора кучеру, садясь в кэб.

Экипаж покатил по узким и мрачным улицам Лондона.

— Да, друг мой, — сказал Сади, — Турция теперь очень несчастна. Советники султана побуждают его к самым необдуманным поступкам. Я думаю, что наши злейшие враги не в Боснии, Сербии и Черногории, а в самом серале.

— Я не доверяю министрам! Все они: и Рашид-паша, и Гуссейн-Авни-паша, и Мидхат-паша — все они преследуют только свои личные цели.

— Я надеюсь, Сади, что рано или поздно увижу тебя главой правления. Тогда будет положен конец этим смутам и беспрестанным восстаниям. Тебя не ослепляет фанатизм, ты сочувствуешь несчастьям страны!

— Будущее скрыто от нас, но я уверен, что тот путь, по которому теперь следует Турция, приведет ее на край бездны, так как ее толкнул на этот путь человек, которого хотя мы однажды и свергли, но планы которого исполняют теперь министры. Мансур перестал быть Шейхом-уль-Исламом, но действует тайно еще активнее, чем прежде.

— Восстание в Боснии дело его рук!

— Да, я думаю, что это именно так, и я боюсь, что теперь он всеми силами старается распространить восстание. И у султана не нашлось ни одного советника, который убедил бы его дать христианам полную свободу и безопасность! К чему эти угнетения, эти строгости, этот безумный фанатизм? Они роют могилу для Турции! Прости мне эти горькие слова, — продолжал Сади. — Я не понимаю министров! Я почти уверен, что они только слепые орудия в руках человека, который хочет уничтожить Турцию.

— Может быть, тебе удастся еще предотвратить опасность, — сказал Зора. — Будь всегда уверен в моей помощи и поддержке. Для тебя я готов на все!

В эту минуту кэб остановился в начале улицы Олд-Кент.

Друзья оставили экипаж и пошли по узкой и грязной улице, отыскивая таверну.

Прохожие, попадавшиеся им навстречу, оправдывали дурную славу квартала. Видно было, что здесь собирались подонки Лондона.

При виде всего этого в душе Зоры зародилось сомнение.

Что могло предвещать приглашение в подобное место, не посещаемое никогда порядочными людьми. Не было ли это западней?

Зора еще не знал, что здесь не редкость ссоры и драки, оканчивающиеся кровопролитием, что здесь часто находят на улицах убитых или раненых.

Наконец Зора и Сади подошли к таверне.

Окна и двери ее были отворены, и оттуда неслись несвязные крики, хохот, брань.

Посетители, то и дело входившие и выходившие, имели такой отталкивающий вид, что Сади, несмотря на то, что сам вышел из парода, при виде их почувствовал отвращение, смешанное с испугом.

Правда, надо сказать, что назвать народом посетителей таверны Олд-Кеит никак нельзя. Это были подонки общества, собравшиеся отовсюду в огромную столицу. Тут были и матросы без мест, и люди, имевшие старые счеты с законом, и авантюристы, неразборчивые в средствах, — представители всех наций земного шара.

— Хотел бы я знать, что нас ждет в этой таверне, — шепнул Зора, — однако войдем в нее.

Сади молча последовал за своим другом.

Внутри таверна была очень проста. Большие, крепко сколоченные столы и простые скамейки и стулья составляли все ее убранство. Несколько ламп, свисавших с потолка, освещали большой зал.

Казалось, что обычная жизнь этого заведения еще не началась, так как было сравнительно тихо.

Несколько столов было занято по большей части мастеровыми. Выделялась группа хорошо одетых людей, которые сидели за отдельным столом и пили вино.

Друзья сели за отдельный стол и попросили себе бутылку канского вина.

— Ну что, ты видишь кого-нибудь из своих знакомых? — спросил тихо Сади.

— Нет, пока не вижу, — отвечал тот, также сдерживая голос.