Но в темном покое их укрытия лорд Хок целовал Оливию.

Невилл целовал Хейзл.

— Сколько тебе лет? — спросил он между поцелуями. Она так задыхалась, что едва смогла ответить:

— Двадцать один год.

— Ты очень хорошо целуешься.

Он обдал ее ушко жарким дыханием, и она инстинктивно выгнулась.

— Очень хорошо, — добавил он, вновь завладев ее губами, с еще больше силой, чем раньше.

Оливия, по-видимому, окончательно сошла с ума, потому что была абсурдно рада его словам.

Ни один мужчина до него не целовал ее так властно, так умело и с таким абсолютным сознанием собственной правоты. Он приоткрыл губами ее губы, его язык скользнул внутрь, лаская и гладя, также пылко-эротически, как тогда, у реки…

Господи Боже, о чем она думает?

Оливия резко отстранилась. Но он по-прежнему удерживал ее, прижав своим мускулистым телом к стенке фургона.

— Ты также страстно целовала всех мужчин, перечисленных в твоем журнале?

— Нет! — негодующе воскликнула она. — И немедленно отпустите меня!

— Но если твои расследования включают поцелуи, — продолжал он, игнорируя ее слова, — я обязан им своей искренней благодарностью, всем тридцати восьми.

— Я уже говорила, что никого не целовала! И отпустите меня.

Она толкнула его в грудь, в эту твердую, как камень, грудь, отчетливо ощущая бушующие в ней противоречивые эмоции: гнев и обида за незаслуженное оскорбление, удовольствие от услышанного комплимента ее поцелуям и унижение и стыд за свою легкую капитуляцию.

Ей нужно немедленно вернуться к матери и Пенни и держаться подальше от Невилла Хока и его опасного притяжения. Несмотря ни на что, она не могла отрицать его опасную привлекательность. Зловещую привлекательность. Фатальную привлекательность…

Но он не собирался ее отпустить и дал ясно это понять.

— И скольких ты уже целовала?

«Самое большее — четверых…»

— Не так много, как вы… женщин. Вспыхнувший факел залил его лицо золотым светом, и в этот миг она успела увидеть его высокомерную улыбку.

— Это комплимент?

— Только вы способны такое подумать. Это оскорбление вашим моральным принципам, которых, впрочем, у вас нет совсем.

— Наоборот. Я считаю своим моральным долгом ублажить каждую женщину, которая решит меня поцеловать.

— Я не решала вас поцеловать. Это вы решили поцеловать меня.

— Я прочитал твои мысли, — возразил он. — И сейчас читаю.

С этими словами он наклонил голову.

И хотя на этот раз она была лучше подготовлена к тому, что сейчас произойдет, прикосновение его губ произвело то же мощное действие. А может, и более мощное.

До него Оливия целовала четверых мужчин, и только двое осмелились на интимное вторжение, которое позволил себе этот дерзкий мужчина. Только один проник за барьер ее сцепленных зубов, и ей это совсем не понравилось. И то, что Невиллу Хоку это так легко удалось, показалось ей чудом. И то, что он дал ей столько наслаждения, было поразительным. Она должна была остановить его и с отвращением отпрянуть. Но так и не смогла…

Он целовал ее, и она, идиотка, целовала его в ответ. И в ее захмелевший мозг, кроме этого наслаждения, просачивалась только музыка.

Одна его рука легла на ее затылок, и он еще сильнее впился в ее губы. Его пальцы запутались в ее волосах…

Их тела слились, несмотря на значительную разницу вроете.