Аллегра вдруг подумала, что это похоже на попытку снять полнометражный фильм с семнадцатилетним продюсером, причем семнадцатилетний – это еще не худший вариант, а бывают и пятнадцати‑, а то и четырнадцатилетние. Она мысленно порадовалась, что проблемы усыновления не ее специализация.

– О чем вы думаете? – спросила Саманту Сьюзен.

– Пытаюсь понять, нравятся они мне или нет.

– А почему вы колеблетесь? – Знакомить друг с другом матерей, согласившихся отдать ребенка, и супругов, желающих его усыновить, помогать им найти общий язык было работой Сьюзен, и она прекрасно знала свое дело.

– Может, они слишком старые? – Обоим супругам было под сорок, и у них никогда не было детей. – Сама не пойму, что меня смущает, – честно призналась Сэм.

– Им не везло, – объяснила Сьюзен не столько для Сэм, сколько для Аллегры. Сэм уже знала историю супругов, в прошлый раз она приезжала к адвокату с матерью. Аллегра пыталась по возможности присутствовать на встречах Сэм и Сьюзен, но пару раз ей это не удавалось, и с Самантой ездила Блэр. Саймон же не ездил с дочерью ни разу – просто не мог себя заставить. Мысль о том, что его дочь произведет на свет малыша, а потом отдаст его в чужие руки, была для него невыносима, он не желал об этом слышать и не мог смотреть на Сэм в ее нынешнем положении. Она казалась разбухшей, круглой, как арбуз, и в то же время оставалась такой же хорошенькой, как и раньше, в каком‑то смысле стала даже еще красивее. Лицо у нее немного пополнело, и в нем появилась какая‑то мягкость, которой не было раньше.

– Уитмены – необычная пара, – продолжала Сьюзен, – в моей практике – это самые невезучие усыновители. Два раза пытались усыновить ребенка, и оба раза еще до официального оформления биологические родители меняли решение и оставляли детей у себя. Это было около десяти лет назад, и они решили больше не пробовать. За это время медицина шагнула вперед, они снова пытались зачать ребенка, но снова неудачно. У миссис Уитмен было четырнадцать выкидышей, один раз ребенок родился мертвым. Сейчас они снова решились на усыновление, и, по‑моему, этим людям можно доверить ребенка. Конечно, Сэм, они не так молоды, как остальные кандидаты, но, может быть, это не такой уж большой недостаток. Лично мне они нравятся. По‑моему, они обладают такой силой духа, которой можно только позавидовать.

Уитмены относились к числу тех людей, чувства которых Сьюзен не хотела бы ранить. Она боялась предлагать им ребенка, мать которого может потом раздумать отдавать его на усыновление. Именно поэтому Сыозен с самого начала спросила Аллегру, насколько серьезно намерение ее сестры отказаться от младенца. Но Сэм сейчас уже не сомневалась. Другого выхода она не видела. Джимми по‑прежнему крутился вокруг Сэм, и родители Сэм, учитывая ее положение, не возражали. Ей нужны друзья, а Джимми оказался хорошим, надежным парнем, который предложил ей свою дружбу и ничего не просил взамен. Когда Сэм спросила его мнение насчет усыновления, он сказал, что это очень грустно – отдавать своего ребенка.

– Так как же насчет Уитменов? – напомнила Сьюзен. – Вы хотите еще раз с ними встретиться?

– Возможно, – уклончиво ответила Сэм. Она подняла темные очки надо лбом и стала похожа на пухлощекую принцессу. Несмотря на большой, круглый как шар живот, ее ноги и руки остались по‑прежнему худыми и, как ни странно, Сэм даже сохранила изящество.

– Если ты выберешь Уитменов, Кэтрин Уитмен хотела бы присутствовать при родах.

– Это еще зачем?

– Потому что она хочет видеть, как рождается ребенок, хочет, чтобы между ней и малышом сразу же возникла связь. Это желание высказывают многие пары. Ты не против, если Джон тоже будет присутствовать? Он хотел бы, но я ему ничего не обещала.