Фамильное гнездо Бланшаров, которое никогда не пустовало, осаждаемое представителями клана разной степени родства, условно подразделялось на помещения свободного доступа и на приватные покои.

Обстановка практически не претерпела изменений со времен Алексы, которая была очень чувствительна к тому, какое впечатление производит ее дом на гостей. Хотя для большинства приходящих событием был уже сам факт того, что их пускают на порог.

Леона вошла в столовую с огромными палладийскими окнами, которые практически впускали в комнату сад в его пышно-цветочном великолепии. Леона поздоровалась. За столом сидели только гости. Хозяева отсутствовали.

Невзирая на то, что ее завтрак состоял из упаковки йогурта и пары фруктов, ленч был таким же легким. Леона приучила себя есть на людях как бы нехотя, даже если ее мучил волчий голод. Она слыла хрупкой и утонченной. А это не тот имидж, с которым хочется бороться. Наоборот, она всячески его поддерживала.

— О, Леона! А меня все уверяли, что ты не приедешь! — Леона обернулась и улыбнулась. В дверях стояла Джеральдин. — Очень рада, что это не так, милая.

Леона встала навстречу престарелой сестре Руперта Бланшара, и они обнялись.

— Ты, как обычно, прелестна, детка, — похвалила ее тетушка Бойда. — Не могу понять, или ты все еще растешь, или я усыхаю, — пошутила она. Джеральдин вопреки своему возрасту предпочитала ультрамодные и эксцентричные наряды, в память о былой славе законодательницы моды и красавицы. — Давай-ка присядь и расскажи своей тетушке Джерри, как поживаешь.

— Забудьте про меня ненадолго, тетушка, и перекусите, — отозвалась Леона.

— Я-то перекушу, не сомневайся. Да и ты не отставай, худышка. Ты опасно тонка, девочка моя. Ты правда здорова? — с сомнением спросила пожилая женщина.

— Правда здорова, тетушка Джерри, — улыбчиво ответила ей Леона.

— А то в последнее время постоянно говорят про девчонок, которые в погоне за мнимым эталоном буквально морят себя голодом.

— Я не из их числа, тетушка, — легко солгала Леона.

— Это очень хорошо, дорогая.

— Просто кому-то везет родиться таким, что можно есть все, что вздумается, и не полнеть, или вовсе не испытывать чувства голода, — заметила другая женщина за столом.

— Тебя никто не спрашивает, Тоня, — бесцеремонно оборвала ее Джеральдин Бланшар.

— Почему ты вечно затыкаешь мне рот, Джерри, — обиженно пробормотала та и вернулась к ленчу.

— Так о чем мы говорили, деточка, пока нас так нахально не прервали? — вновь обратилась к Леоне старушка.

Леона недоуменно огляделась. Она давно не была в Бруклендзе и не совсем понимала, что здесь происходит: по какой такой причине тетушка Джерри ополчилась против нудной, но в общем-то безобидной Тони? Джеральдин никогда не искала особых поводов, чтобы кого-то невзлюбить. Это выходило у нее легко и непринужденно. Леона могла только радоваться, что не входит в число неприятных ей людей. Не исключено, что сестра просто усердствовала сделать приятное брату, который души не чаял в малышке Лео.

Леона не хотела заблуждаться насчет благосклонности тетушки Джеральдин, которая многократно доказывала свое беспрецедентное сумасбродство. Она лишь проявляла родственное расположение, была предупредительна с той как со старшей. Так они болтали ни о чем, но Леона вдруг почувствовала, что не может сосредоточиться на болтовне старушки. Она слышала звук шагов за спиной, слышала знакомый голос, обращенный не к ней, она испытывала испепеляющее желание обернуться и отчаянно боролась с этим порывом.

Когда он где-либо появлялся, внимание всех присутствующих могло быть направлено только на него.