Она удивилась:

— Выпорете меня? Правда?

— Правда.

— О Боже! Ладно, раз уж меня собрались выпороть, я хотя бы должна это заслужить.

Она швырнула в него пригоршню грязи, на этот раз попав ему в живот.

Остин застыл на месте. Не веря своим глазам, он с изумлением смотрел на испорченную рубашку. Мало нашлось бы даже мужчин, которые осмелились бы с ним так обойтись. Он не мог поверить, что у нее хватило смелости швырнуть в него грязью один раз, не говоря уже о том, чтобы сделать такое дважды. Она дорого заплатит за это. Очень дорого.

Его размышления прервал еще один ком грязи, просвистевший мимо его уха. На волосок от его лица.

Довольно! Он бросился в воду и, схватив ее за плечи, поставил на ноги.

— Вы, конечно, понимаете, что это означает войну, — грозно произнес он, пристально глядя на ее смеющееся лицо.

— Конечно. Но не забывайте, кто выиграл последнее сражение в войне американцев и англичан.

— Я совершенно уверен в своей победе, мисс Мэтьюз.

— А я совершенно уверена в вашем поражении, ваша светлость.

Остин не ответил. Прищурившись, он смотрел на ее забрызганный грязью воинственно вздернутый нос. Ее золотисто искрившиеся глаза смотрели на него с дерзким вызовом, но в уголках рта пряталась улыбка, а ямочки на щеках стали еще заметнее. Его взгляд остановился на ее пухлых соблазнительных губах. Волнение охватило его при воспоминании, как эти губы прижимались к его губам. Он заставил себя отвести взгляд и встретился с ее глазами — золотисто-карими глазами, лучившимися от переполнявшего их смеха.

Она совершенно невыносима. Наглая сверх меры. Его одежда испорчена, он промок, ему неприятно, и он очень сердит.

Разве он не сердится?

Морщинка набежала на его лоб. Да, без сомнения, он сердится. Его все это абсолютно не забавляет. Ни в коей мере. Все это совсем не смешно. И уж разумеется, он не получает от этого никакого удовольствия. Никакого.

— Приготовьтесь к порке, — предупредил Остин. Повернувшись к берегу, он потянул ее за собой.

— Сначала поймайте меня!

Элизабет выскользнула из его рук и, подобрав до колен намокшие юбки, стала отступать от него все дальше в озеро.

— Вернитесь. Сейчас же.

— Чтобы меня выпороли? Ха! Еще чего! — Она отошла еще на несколько шагов, пока вода не достигла ее талии. Внезапно она звонко расхохоталась:

— Господи! Вы бы на себя посмотрели! Ну и смешной же у вас вид!

Остин осмотрел себя. Мокрая грязная рубашка прилипла к его груди, а бриджи украшали черные полосы грязи. Несколько сухих листьев прилипло к загубленным сапогам.

— Могу поспорить, за всю вашу аристократическую жизнь вы никогда еще не выглядели таким неопрятным, — со смехом продолжала она. — Должна заметить, вид у вас самый не герцогский.

— Идите сюда.

— Нет.

— Сейчас же.

Не переставая улыбаться, она покачала головой.

Остин решительно двинулся вперед, разгребая холодную воду и с трудом скрывая неожиданно и вопреки его воле нахлынувшее на него веселье. Черт бы побрал эту женщину! Она непредсказуема и действует на него странным образом. Он ожидал, что она попытается убежать, но она стояла — с широкой улыбкой на прелестном лице — и ждала, когда он подойдет. Он остановился перед ней в ожидании.

— Утром я проснулась в довольно мрачном настроении, — сказала Элизабет, улыбнувшись своими ямочками, — но этот случай очень меня развеселил. Вы должны признать, что все это довольно забавно.

— Я должен?

Она прищурила глаза и посмотрела ему в лицо. Невольная улыбка появилась на губах Остина.