— Подождите пару минут, а потом скажете нам, как вы себя чувствуете, — посоветовал я, зная по предыдущим опытам примерное время наступления общего улучшения состояния. За время ожидания учёный повёл себя беспокойно. Он пытался волнообразно шевелить плечами, прислушиваясь к хрусту шейных позвонков, помассировал локоть и сделал несколько полуповоротов туловищем.

— Эффект плацебо. Самовнушение. Но как тогда объяснить, что полностью пропали болевые ощущения, — как бы про себя рассуждал академик, комментируя свои ощущения и ход мысли, — Расскажете? — с любопытством спросил он, после нескольких сильных взмахов руками, что видимо, должно было изображать пловца в стиле баттерфляй.

— Пётр Леонидович, я не так жесток, чтобы лишить вас возможности самому поломать голову над такой замечательной загадкой. Хотя, если к концу прогулки у вас правильная версия не родится, то обещаю дать подсказку, — я хитро переглянулся с Хозяйкой, с трудом сдержавшись, чтобы не подмигнуть.

— Всё. Идём гулять, — жизнерадостно откликнулся учёный, пытаясь при этом изобразить для жены «ласточку».

— Петя, наденешь пуловер. К вечеру на улице стало прохладно. — Анна Алексеевна пошла за одеждой, с усмешкой бросив нам на ходу. — Оба себя ведёте, как мальчишки. Наверно думаете, что я в ваш розыгрыш поверила.

— Не поверила ведь. Мы, когда с ней познакомились, часа не могли прожить, чтобы не подшутить друг над другом. Помню, я в Париже даже на фонарный столб однажды залез, — рассмеялся академик. — Столько лет прошло, а мы с ней до сих пор постоянно озоруем и подначиваем друг друга.

— Это, случайно, не её отец будет, — не совсем вежливо ткнул я пальцем в сторону старой фотографии, где рядом с совсем ещё молодым Капицей стояли Иоффе, и незнакомый мне мужчина, представительного вида. Определённое фамильное сходство у него с Анной Алексеевной прослеживалось вполне очевидно.

— Он, генерал флота, академик, Крылов Алексей Николаевич. Старая фотография. Девятнадцатый год. Мы втроём тогда и составили первый Президиум физико-механического факультета. Аннушка вся в его породу пошла. Ох, и остёр был тесть на язык. А уж насколько умён и талантлив, словами не передать. Его ещё при жизни адмиралом корабельной науки называли. Помню, как-то Крылова вызвали из-за границы осмотреть ничтожную неисправность на черноморском танкере, а он, приехав, выдал заключение: — «Если впредь будет такая течь, то зовите доктора по венерическим болезням, а не инженера за тысячу километров».

От неожиданности я рассмеялся, немного протормозил, и поинтересоваться необычным воинским званием, резанувшим слух, не успел. Генерал флота. Первый раз в своей жизни такое странное словосочетание слышу.

Анна Алексеевна перехватила нас у дверей, и перед уходом завалила кучей советов и предостережений. Странно, что всё это она говорила, глядя на меня, а не на мужа. Видимо чувствует, что у того, за долгие годы их совместной жизни, на её слова образовался устойчивый иммунитет. Даже я понимаю, что он сейчас её не слышит, хотя головой кивает, и пару раз поддакнул к месту.

На прогулке я сходу перехватил инициативу в разговоре, начав тезисно излагать содержание своего письма о будущем электроники, её важности для развития страны, армии и промышленности. Капица сначала слушал меня неохотно, но постепенно втянулся в разговор. Зачастую, на его вопросы я просто пожимал плечами. Он называл фамилии и названия институтов, которые мне ни о чём не говорили. Однако он оживился сразу же, после озвученной мной мысли про необходимость всемирной интеграции не только в производстве, но и в науке. Сходу опровергнув некоторые мои выводы по этому вопросу, он тут же предложил свои решения, гораздо более выверенные и фундаментальные.