Автомобиль остановился у входа в ресторан. На крыльце ловил солнце швейцар в ливрее. Выскочили перекурить двое молодых официантов в белых рубашках с короткими рукавами, но, увидев дорогой автомобиль, тут же скрылись за дверью из темного стекла. Вытянулся и швейцар.
— Поговорим здесь в отдельном кабинете, — продолжал Герман Владимирович. — Сейчас восемнадцать тридцать, а я всегда в это время обедаю. Давайте пообедаем вместе и обсудим наши дела. Обычно моя трапеза длится ровно сорок пять минут, мы должны уложиться.
Они вышли из машины на улицу. Щелкнул брелок сигнализации, и автомобиль дважды мигнул фарами, затем два раза протяжно пикнул. Звук этот был так похож на стон покидаемой любимым женщины, что Дальский вздрогнул.
Стол был уже сервирован на двоих, официанты выставляли блюда. Алексей опустился на стул, слегка его отодвинув в сторону и всем своим видом показывая, что поговорить о деле готов, но обедать за чужой счет не собирается.
— С годами начинаешь ценить хорошую еду, — произнес Герман Владимирович, оглядывая то, что стояло перед ним. — Подчеркиваю — хорошую. Вкусно и кошку приготовить можно, а вот простую отварную осетрину ничто не заменит. Или соленые грибы. Не маринованные, а именно соленые, маринад придает пикантность, но изменяет естественный вкус продукта. Люди, которые употребляют лапшу быстрого приготовления, лишают себя всего в жизни — удовольствия и долгих лет здоровья. Корейцам, может быть, она и подходит, а русскому человеку надо, чтобы еда вкусно пахла и проглатывалась с удовольствием. Хочешь поесть на работе вкусно, приготовь с вечера гречневой каши с баранинкой, да с лучком, да чтоб подливочки побольше, возьми с собой и разогрей в микроволновке. Ведь так?
Дальский слушал и чувствовал, что отказаться уже не может: случилось то же самое, как при одной только мысли о сочном лимоне, — рот наполнился слюной.
— Пододвигайтесь поближе, Алексей Алексеевич! Что вы, как бедный родственник, право? — обиженно произнес Герман Владимирович, делая себе бутерброд с черной икрой.
Дальский повернул стул к столу.
— Так что по поводу работы? Если это не съемки рекламного ролика, то что? — спросил он, решив положить себе на тарелку что-нибудь поскромнее.
И растерялся. Потому что вокруг было не просто изобилие, а изобилие того, что Алексей не ел давно или не ел вовсе: осетрина, семга, ароматные колбасы, твердые итальянские сыры, крупные, размером с алычу, оливки, паштет из гусиной печенки и многое другое. Он взял соленых грибочков и пару ломтиков сыра. Тут же сбоку возникла рука официанта, которая наполнила рюмку, стоящую перед Дальским.
— Хорошая водка, — показал на бутылку Герман Владимирович, — грейпфрутовая. В Дании делают. Хотя, вроде, какая может быть водка в Дании? Но ведь вкусная, зараза! Попробуйте.
Мужчина тут же махнул рукой официанту.
— Отдохни, паренек. И дверь в кабинет прикрой поплотнее.
Герман Владимирович поднял свою рюмку.
— Ваше здоровье, Алексей Алексеевич!
И залпом осушил ее.
То же сделал Дальский.
Теперь они остались наедине.
— Итак, о работе… — заговорил Герман Владимирович. — Сказать, что она будет ответственной, — значит ничего не сказать. Архиответственная работа, требующая большого таланта, который у вас имеется. Мы долго подбирали претендента на эту должность, но все, как говорится, мимо цели. А тут как-то дома сижу, телевизор включил, подошел к телефону и вдруг слышу знакомый голос в своей квартире. Я живу один, и откуда вдруг тот человек у меня за стеной оказался, совершенно непонятно. Мне аж не по себе стало. Вхожу в гостиную, а там по телевизору транслируют фильм с вашим участием. |