– А ты расскажи. Интересно все?таки. ‑ Тон Жукова становился все более жестким. ‑ Интересно, на чем это люди такие хорошие деньги делают?

– Какие деньги?! ‑ Легкий румянец Эдика превратился в пятнистый пожар. ‑ Так себе, на жизнь хватает. Ты что, Илья? Тоже в мой карман заглянуть хочешь?

– Что значит «тоже»?

– А все так! Только и считают мои деньги. Я что, на богатого похож? ‑ Эдик поднял руки, продемонстрировал потертые локти пиджака, лет пять назад модного, а ныне изрядно потасканного. ‑ Похож, да?

– Похож, ‑ уверенно заявил Давила. ‑ В жизни не видел человека, настолько похожего на подпольного миллионера!

– Я работаю! ‑ Улыбка Эдика медленно превращалась в напряженный оскал. Так улыбается дворовый пес, загнанный палкой в угол. ‑ Работаю, заметь, а не ворую! Наш «Интерфаг», конечно, давно уже в коме. Что ж поделаешь, время сейчас такое… Государство денег не дает. А я работаю сам по себе. Я же говорил тебе… Я изобрел свой метод. Это сложно объяснить… Что я, виноват, что никто из этих тупиц не может изобрести ничего путного?! Ты же знаешь…

– Все я знаю, мать твою! ‑ взорвался Давила. ‑ Знаю, что сидишь ты за десятью замками в своей личной лаборатории, за которую проплачиваешь лично директору своего НИИ, чтобы тебя никто не трогал! Знаю, что у тебя там куча самых крутых компьютеров, ввоз которых в Россию запрещен Штатами по стратегическим причинам. Даже знаю, через какую страну ты эти компьютеры протащил, переплатив за каждый почти вдвое. А еще знаю, что, кроме этих компьютеров, стоит у тебя некая аппаратура ‑ не такая уж уникальная, смею заметить. Только вот не могу понять, милый мой Эдик, что эта аппаратура у тебя делает? Потому что предназначена она не для какой?нибудь там мирной вакцины, а для производства бактериологического оружия…

– Что за чушь ты несешь? ‑ Ступин взволновался, попытался встать, но ему мешал стол, придвинутый к дивану. Так и стоял Эдик в неуклюжей позе, балансируя на полусогнутых. Видно было, что испуган он не на шутку. ‑ Этого никто не знает! Ты все придумал. Да, ты все придумал. Ничего там у меня такого нет. Нет ничего…

Давила вскочил на ноги, протянул руку, ткнул Эдика пальцем в грудь, нарушив неустойчивое равновесие, и тот плюхнулся обратно на диван. Жуков грозно навис над съежившимся ученым.

– Знаешь, что ты делаешь? Ты думаешь, что зарабатываешь деньги? Ты просираешь их! Ты работаешь за копейки! Продаешь свои технологии за бугор по дешевке, в тысячу раз дешевле того, чего они стоят, и счастлив! Ну конечно, тебе?то хватает! Для нищей России и эта подачка ‑ целое состояние! А ты не думаешь о том, что продаешь достояние своей страны? Ты ‑ страус, который зарыл башку свою в песок и думает, что вокруг ничего нет. Ты уверен, что всегда будешь сутками сидеть в своей лаборатории, которую любишь, как бабу! Сидеть в этой матке?лаборатории, оплодотворять, вынашивать и рожать свои гениальные идеи. Свои технологии…

– А ты… А ты, между прочим, права морального не имеешь говорить такое! ‑ Эдик, вроде бы совершенно втоптанный в грязь копытами Давилы, вдруг гордо вскинул голову. ‑ Тоже мне очередной патриот нашелся! Сам?то ты что, зарплату свою неимущим раздаешь? Ты чего хочешь? Чтобы я свои деньги отдал? Кому? Государству? Чиновникам нашим?! Так на них лапу сразу наложат! И народу твоему разлюбезному, голозадому, шиш достанется! Шиш! Такой вот!

Эдик сунул в нос Давиле огромный кукиш и вертел им ‑ очевидно, для большей наглядности.

Николай сидел молча ‑ наблюдал за развитием баталии. Непонятно ему было, зачем он приглашен. Чтобы выступить в качестве третейского судьи в дружеских разборках? По виду разборки эти уже переросли ранг дружественных.