|
Вы уж нас очень хорошо попросите, чтобы мы у вас всю вашу дурацкую продукцию купили. И если вы, глупые бедные русские дураки, задницу нам хорошенько полижете, и поклянетесь в вечной верности, и пообещаете делать все так, как мы вам прикажем, то мы непременно раздобреем, и купим у вас все на корню, и даже напечатаем вам новой, свежей зеленой бумаги! Вот какие мы добрые и хорошие! ‑ Жуков шарахнул стаканом по столу так, что тот едва не разлетелся вдребезги. ‑ О каком накоплении российского богатства ты говоришь, Эдик? Миллионы, миллиарды долларов ‑ за наши проданные по дешевке ресурсы! Кредиты еще берем ‑ мало нам! И где все это оказывается через несколько месяцев? Да там же, за границей снова. В тех же заграничных банках. Из денег делаются деньги.
– Производство надо развивать… ‑ пробормотал Ступин. – Производство? Да кому оно нужно? В процессе делания денег из денег это лишний этап. Все везем из?за рубежа ‑ любую дрянь подешевле, лишь бы накрутку побольше сделать! Что мы, у себя такое не можем производить? Да как два пальца обоссать! Только не производим. Знаешь, почему? Денег у нас нет на производство! Все деньги на закупку долларов уходят. Кто?то в зарубежные банки их кладет, кто?то в чулок прячет. Такие вот жмоты, как ты. А большинство народа и доллара?то живого в глаза не видело! Терпит народ, на что?то еще надеется. Смотрит, как бритые быки в «мерседесах» катаются. Только знаешь, терпение?то не бесконечно… – Слушай, а ты ведь прав! ‑ тонким голосом сказал Эдуард. В голове его шел уже свистопляс ‑ и от непривычной дозы алкоголя, и от речей Давилы. ‑ Я вижу, ты здорово соображаешь… «Господи, как меня достало все это… ‑ подумал Краев. ‑ Неужели я плелся сюда, чтобы послушать в очередной раз политическую лекцию Давилы? Сотни правильных гневных слов, отскакивающих от моей звенящей головы, которая так нуждается в тишине. Я слишком хорошо знаю Давилу. Знаю я все его манеры. Знаю его тактику. Знаю его таинственную осведомленность обо всем и обо всех ‑ главный козырь, на котором базируется все остальное. Все эти тщательно подготовленные вспышки гнева, и талантливые кавалерийские наскоки, и добродушные откаты…» – Илья! Ты понимаешь меня как никто другой, ‑ с чувством говорил между тем Эдуард и тряс руку Давилы, зажав ее между своими длинными белыми пальцами. ‑ Вот ты, Илья… Ты говоришь, что я ‑ жмот и все такое… Что деньги неправедно зарабатываю. А ведь я ученый, между прочим! И не самый последний ученый в своей области. По большому счету плевать мне на эти деньги. Что я ‑ живу шикарно, что ли? Есть у меня мечта ‑ чтобы в своей стране, в своем родном городе, в своей лаборатории, а не где?нибудь за границей мог я заниматься своим делом. Своим делом, черт подери! Я хочу быть самим собой. И еще я хочу, чтобы меня ценили за это. И чтоб я мог жить той жизнью, какая подобает мне. Что, разве я не достоин этого?! – Хорошие слова, ‑ одобрительно сказал Давила. ‑ Любой достойный человек заслуживает того, чтобы жить хорошо, а ты, Эдик, особенно достоин этого! Выпьем за тебя, Эдик! Твои мечты обязательно осуществятся! – К?коля, пьем! ‑ закричал Эдик с нетрезвым энтузиазмом. ‑ За Родину! И за меня! Осушили стаканы. Эдик выглядел растроганно, смотрел на Давилу как на лучшего, душевнейшего друга. Забыл уже, что Давила морально утюжил его полчаса назад, как танк гусеницами. «Этот уже готов. ‑ Николай автоматически поднимал стакан, автоматически совершал глотательные движения, когда водка лилась ему в горло. ‑ Быстро Давила скрутил его. Быстро… Молодец Давила. Мастер. Как ты достал меня, Давила! Я же помню тебя другим…» – Ну а ты, журналист?молчун? ‑ Жуков повернулся к Краеву. ‑ Ты что скажешь? Есть у тебя какая?нибудь мечта? Хотя бы маленькая такая мечтеночка? – Да нет, откуда? ‑ Краев улыбнулся едва заметно. |
