Трейса это признание поразило серьезнее, чем он ожидал. Джим был не только шерифом, но и отличным законником. Джим Бекетт знал об обеспечении правопорядка больше, чем Трейс мог узнать за все время работы, и он сочетал свои знания с пониманием людей, что позволяло ему применять накопленный опыт с наилучшими результатами. Если Трейс и работал в полиции с удовольствием, то важной причиной этому служил пример шерифа Бекетта. Мысль о том, что могло настолько вывести Джима из колеи, пугала.

— Мы можем что-нибудь сделать? — спросил Трейс.

— Да. Сейчас ты возьмешь один из наших Юконов и будешь гнать, словно у тебя на хвосте черти висят, — проговорил Бекетт. — Езжай во Флагстафф, если придется. Используй сотовый, радио, да хоть дымовые сигналы, но свяжись с ООБ и поскорей привези сюда несколько тамошних ребят.

— Понял, босс.

— И будь осторожен, Трейс. Не хочется тебя пугать, но риск серьезный. Мы тут по уши в дерьме, и мне почему-то кажется, что будет хуже. Нападений все больше, а мы слишком долго дежурим и слишком вымотались, так что скоро начнем сдавать и допускать ошибки. Нам очень, очень нужно подкрепление. Мы не бросим попыток связаться с кем-нибудь отсюда, но не думаю, что выйдет. Это как будто мы столкнулись с чем-то необъяснимым, понимаешь? Как будто кто-то спутал все правила.

— Я буду рад вам помочь.

— Хорошо. Ты отличный парень, Трейс. Тебя ждет прекрасная карьера. Ну, а теперь поезжай и привези нам пару копов.

Трейс быстро налил себе немного бурды, которую тут выдавали за кофе, прихватил две бутылки воды, проверил сотовый, бензин и пистолет. Потом он сел за руль и отъехал от полицейского участка. В девятнадцати милях отсюда начиналось шоссе 180, которое вело прямиком во Флагстафф.

Двенадцать миль промелькнули незаметно. Облака ушли, и на все еще по-ночному темном небе сияли звезды и половинка луны. Трейс предавался заманчивым мечтам, которые, если говорить по правде, не вполне подходили полицейскому: если все получится, он станет кем-то вроде героя, ведь от этой бешеной гонки зависит наступление нового дня. Трейс улыбнулся своим мыслям: интересно, а медаль ему дадут? Или напечатают портрет в газетах?

А на тринадцатой миле мотор начал барахлить. Трейс знал, что в отделе хорошо присматривают за автомобилями, и не гадал, что может обрушиться такая проблема. В любом случае, учитывая срочность дела, возвращаться за новой машиной времени не было. Трейс поднажал. Еще примерно через милю стук в моторе только усилился, и внедорожник начало трясти на дороге. Трейс грязно выругался про себя: с такими темпами и до шоссе не дотянешь, не то что до Флагстаффа. Он вырулил ближе к обочине. Бегущая через лес дорога выглядела пустынной, и других машин не наблюдалось, но движение было двусторонним, и Трейс не хотел рисковать. Один раз он остановился, чтобы попробовать телефон и радио, но безуспешно. Оставалось только ехать дальше.

Едва Юкон двинулся с места, как свет фар выхватил из темноты тучу насекомых. Насекомые? В такое время года? Что за бессмыслица! Они должны прятаться до весны, а не летать снаружи, да еще в такую холодную снежную ночь, когда температура вряд ли превышает двадцать пять градусов. Самое большее, что можно увидеть в такое время, это одурелую комнатную муху. Но насекомые были здесь, и вполне активные: мухи, пчелы, мотыльки, комары, стрекозы, жуки — весь набор жаркого летнего денька. Но все насекомые держались вместе, чего в природе не бывает, и роились вокруг его машины. Словно появлялись в лучах фар прямо из воздуха. Нет, невозможно. Наверное, они налетели из леса, привлеченные светом. По-любому, Трейсу ситуация не понравилась, и он бросил Юкон прямо в гущу насекомых, надеясь оторваться. Но они по-прежнему вились впереди, не считая тех, которых расплющило о ветровое стекло. Трейс вжал педаль газа в пол, и автомобиль, хоть и не вполне исправный, рванулся вперед.