Я послушно подписал.

— Теперь поставьте дату ровно через неделю от сегодняшнего дня… Нет-нет, лучше датируйте письмо двадцать третьим… Сделали? Прекрасно. Давайте его сюда.

Я молча передал ему написанный мною листок. Он внимательно, очень внимательно прочитал его два раза, затем довольно ухмыльнулся, прямо глядя мне в глаза:

— Что-то вы приутихли, Артур.

— Я написал все, что вы продиктовали.

— Естественно. Иного я и не ожидал. Зато теперь, наверное, изо всех сил пытаетесь представить себе, что произойдет, если я отправлю это письмо в полицию, так ведь?

Я молча пожал плечами.

— Не хотите говорить? Ладно, тогда позвольте сказать мне. Сначала в полиции вас примут за свихнувшегося придурка. Возможно, то же самое подумают и обо мне, не исключено. Но я им буду не очень интересен. К тому же меня в любом случае здесь уже не будет. Но, с другой стороны, махнуть на все это рукой они тоже не смогут. У них ведь будут чеки. На триста американских долларов! Это уже не шутки. Значит, им придется связаться с «Америкэн экспресс» и постараться выяснить все случаи подделки дорожных чеков, следы которых ведут к афинским банкам. Затем, рано или поздно, они доберутся до вас, Артур, и тогда, поверьте, примутся за вас по-настоящему и всерьез. Интересно, что вы тогда будете делать? Расскажете им обо мне и о том, что на самом деле произошло? Но это же просто глупо, не правда ли? Так рисковать с бездушной машиной правосудия! Нет, нет, думаю, у вас хватит ума не делать этого. Скорее всего, вы постараетесь запудрить им мозги всякой чепухой о том, что стали на путь исправления… добровольное признание, возврат сворованных чеков на довольно большую сумму, искреннее раскаяние, глас Божий, желание спасти свою бессмертную душу… Готов поспорить, вам поверят и дадут чисто символическое наказание. Может быть, год-полтора, не больше.

— Спасибо. Вы очень добры.

Он снова широко ухмыльнулся:

— Впрочем, вам не о чем особенно беспокоиться, Артур. Сидеть в тюрьме, надеюсь, вам не придется. Во всяком случае, в связи вот с этим. — Харпер выразительно помахал написанным мной листком и чеками. — Для меня все это не более чем небольшая, но достаточно надежная страховка. Так сказать, необходимая мера предосторожности. — Он взял со стола бутылку и долил мне в бокал еще немного бренди. — Видите ли, Артур, один мой приятель собирается доверить вам нечто очень и очень ценное.

— Что именно?

— Машину. Которую вы скоро отгоните для него в Турцию. Точнее говоря, для нее и в Стамбул. И получите за это сто долларов плюс, естественно, деньги на все требуемые расходы. Только и всего.

Я постарался изобразить на лице улыбку:

— Если от меня требуется только это, тогда мне, признаться, не совсем понятно, зачем для этого понадобилось меня шантажировать. За такие деньги я бы с превеликой радостью делал это для вас хоть каждую неделю. Без какого-либо принуждения. В той или иной форме.

Его лицо скривилось, как от зубной боли.

— Господи, да при чем здесь шантаж?! Речь ведь идет всего лишь о небольшой, но надежной страховке, только и всего, Артур! И о «линкольне» стоимостью в семь тысяч долларов. Кстати, вы имеете представление, за сколько его можно сейчас продать в Турции?

— Да, имею. Минимум за четырнадцать тысяч.

— Тем лучше. Ну а теперь предположим, вы загоняете ее там в первый попавшийся гараж и продаете…

— Это далеко не так легко сделать.