– Ну а теперь, – произнес Йимт прежним, жизнерадостным тоном, – ступайте за мной, держитесь вместе и, уж пожалуйста, постарайтесь не делать новых глупостей!

Сержант Аркгорн стремительно зашагал вперед, кивком приказав Хрему следовать рядом. Элвин сперва почувствовал себя задетым за живое, однако тут же осознал смысл поступка Йимта. Сбитые с толку ростом Бешеного Коротышки, люди не всегда вовремя оценивали возможные последствия конфликта с ним, зато могучий Хрем выглядел достаточно внушительно, чтобы запруженные народом улочки расчищались перед ними в мгновение ока.

Йимт на ходу не переставал распространяться о радостях Назаллы. Бойцы шагали мимо прилавков, заваленных рулонами тканей таких расцветок, о каких Элвин раньше даже не подозревал, корзин замысловатого плетения, ровных пирамид, сложенных из пряностей, орехов и фруктов. Одна вывеска, написанная на нескольких языках, сулила покупателю лучшие магические зелья, амулеты и различные обереги для отпугивания ведьм и колдунов, в то время как соседняя представляла собой всего лишь овал отполированной бронзы.

Элвин попытался запоминать лавки, куда ему хотелось бы зайти позже, когда обстановка станет поспокойнее, но вскоре махнул рукой. Что толку? Сколько раз ему еще предстоит встретиться со смертью лицом к лицу, прежде чем она наконец заберет его? Искалеченная нога отозвалась ноющей болью. Юноша уже собирался сказать Йимту, что возвращается в лагерь и подождет их там, как вдруг они остановились. Протолкавшись вперед, Элвин увидел гнома, с сияющим лицом втянувшего в себя воздух.

– А-ах! Вот оно, то самое место! Запомните, парни, первое, что следует знать солдату: кабак нельзя выбирать по внешнему виду. По запаху выбирать надо! Вот принюхайтесь-ка хорошенько!

С приближением ночи на улицах холодало, однако ночная сырость не успела заглушить ароматов рынка Назаллы. Элвин послушно вдохнул.

Поначалу его ноздри уловили лишь запах навоза. Нескольких видов навоза. Затем сквозь вонь постепенно пробились куда более привлекательные ароматы. Здесь божественно пахло прокисшим пивом, крепким табачным дымом, пригоревшим мясом и потом. Вожделенными благовониями тянуло из открытой двери слева от них. Рот у Элвина внезапно наполнился слюной, в горле пересохло, а брюхо издало недвусмысленное бурчание. В конце концов, в лагерь он вернуться всегда успеет. Сперва надо хотя бы поесть.

Взгляд юноши внезапно наткнулся на гнома, с улыбкой наблюдающего за ним.

– Вот, дети мои, запомните этот запах! – возвестил Йимт. – Так пахнет нерв-анна!

– Ну и ядреная же девка! – заметил Неваляшка.

Сержант закатил глаза и мысленно сосчитал до десяти.

– Нерв-анна – это не девка, – пояснил он. – Это состояние такое. Книжки надо читать, вот что! Нерв-анна – это когда тебе так хорошо, что лучше не бывает, и в этом городе она называется «Синий скорпион».

Сделав широкий приглашающий жест, гном исчез в темном дверном проеме. Элвин последовал за ним, внимательно глядя под ноги. Не хватало только споткнуться на деревянной ноге. Мушкет немедленно запутался в переплетении мелких бус. По очереди высвободив оружие из одной, затем из другой занавески, юноша достиг конца узкого коридора, где снова угодил в бисерную паутину. Миновав очередную преграду, он очутился в месте, о каких прежде лишь читал. Несомненно, это было оно: пристанище порока. Разглядеть потолок не представлялось возможным, поскольку в шести футах над полом висела сплошная пелена густого голубоватого дыма. Сделав шаг, рядовой Ренвар изумленно взглянул под ноги. Помещение сплошь устилали ковры. Любой из них сам по себе мог считаться произведением искусства. Цветы и плоды, составлявшие замысловатые узоры, казались не вытканными, а исполненными кистью живописца.

– Сидеть-то тут где? – раздался голос Сколли.

«На стульях, конечно», – хотел сказать Элвин, но вовремя осекся.