В темноте, лежа с открытыми глазами, Денни думал:

— Папа хочет стать одним из них и жить вечно, именно этого он хочет.

Венди думала:

— Если я хочу его спасти, нужно уехать дальше в горы. Если нам суждено умереть, то пусть это случится в горах.

Она положила нож мясника, завернутый в полотенце, под кровать. Ее рука лежала рядом с ним. Мать и сын дремали, то и дело открывая глаза. Отель поскрипывал. На улице снова сыпал снег, тяжелый, как свинец.

35. В подвале

!!!Котел… Чертов котел!!!

Мысль пронзила мозг Джека, как красный сигнал опасности. Следом голос Уотсона:

— Если ты забудешь о котле, он пойдет вразнос, и вы со своей семьей взлетите на воздух. Он рассчитан на две с половиной атмосферы, но теперь так постарел, что взорвется задолго до этого… Я бы побоялся приблизиться к нему при показаниях манометра в 180 делений.

Джек пробыл в подвале всю ночь, копаясь в ящиках со старыми отчетами, снедаемый страхом, что время его кончается и нужно спешить. А ему все не давались в руки тайные нити, связывающие его с отелем. Если бы он их нащупал, он мог бы обезопасить себя и свою семью. Его пальцы пожелтели и засалились от постоянного перелистывания старой бумаги. Он был так поглощен делом, что забыл контролировать манометр. Последний раз он проверил его вечером, когда впервые спустился в подвал, а сейчас…

Джек взглянул на часы и вскочил, опрокинув стопку старых счетов.

Черт возьми — без четверти пять утра.

Позади вовсю пылала топка. Котел стонал и свистел. Джек подбежал к нему… Его лицо, похудевшее за последнее время, заросло густой щетиной, он выглядел, точно узник концлагеря.

Стрелка манометра показывала давление 210 фунтов на квадратный дюйм. Ему показалось, что старый латаный котел на глазах пухнет, едва сдерживая пар.

Котел идет вразнос… Я бы побоялся приблизиться к нему при ста восьмидесяти…

Внезапно в нем заговорил искушающий внутренний голос:

Пусть взрывается. Пойди за Венди и Денди. Уведи их отсюда, и путь он взрывается к чертовой матери.

Перед его взором возникла картина: сперва взорвется сам котел, раздирая сердце отеля. При взрыве котла полетят во все стороны, как шрапнель, раскаленные куски металла, некоторые из них пробьют стенку и подожгут старые бумаги, отчего запылает веселенький пожар, уничтожающий все следы и тайны отеля, разгадка которых непосильна для человеческого разума. Когда взорвется газ, огонь охватит лестницы, паркетные полы, ковры с черно-синим переплетением орнамента; шелковые обои на стенах начнут извиваться и скручиваться. И ни одна пожарная машина не прибудет сюда раньше марта следующего года. Гори, отель, гори синим пламенем, — через двенадцать часов от тебя ничего не останется!

Стрелка манометра передвинулась на 212.

Старый котел скрипел к стонал, как старуха, встающая с постели. Шипящие струйки паря стали пробиваться из-под латок, зашипели капли оловянной пайки. Джек ничего не видел и не слышал. Его руки застыли на вентиле клапана, который снижает давление пара и приглушает огонь в топке. Глаза Джека сапфирами сверкали в глазных впадинах.

Это мой последний шанс.

У них имеется страховой полис, который они выкупили вместе с Венди летом после первого года работы в Ставингтонской школе. По сорок тысяч долларов на каждого, и сумма удваивается в случае гибели во время железнодорожной или воздушной катастрофы или при пожаре.

Пожар… Восемьдесят тысяч долларов!

У Венди и Денни будет время покинуть отель, даже если они спят. Они успеют выбежать. Ни сам отель, ни ограда не смогут удержать их, если «Оверлук» будет охвачен пламенем.

Пламенем!..

Стрелка за грязным, закопченным стеклом подскочила к цифре 215.

Ему пришло еще одно воспоминание — воспоминание детства.