|
Наконец то, без шума и суеты, мы могли вдосталь наговориться. — Мы вам из Локхайма звонили. — Я так и понял. Слава Богу, король Плимутрок не все там порушил. — Это наша Вероника докопалась. Помните, она там такую штуку нашла, вы ее еще так мудрено назвали… Компьютер! Так вот он страшно мощным оказался, но даже с ним мы ваш номер очень долго искали. — Ты лучше расскажи, где Бульдозера потеряла? — Бедный Жан… — Лия горестно обхватила плечи ладошками. — Пропал. Совсем пропал для мира. Если бы он ушел в монастырь — и то не так страшно. А у них о пропал. Знаете, когда они впервые начали его обрабатывать, он только смеялся.. приходил ко мне в гости и смеялся. Говорил, что ну них нелепая музыка, глупая еда, нищенский вид. Потом вдруг перестал приходить. Я ждала. А когда увидела его на улице… Милорд, я чуть с ума не сошла! Наш Бульдозер в оранжевых тряпках, босой, с выбритой головой и хвостиком на затылке бьет в барабан, поддакивая всем: «Хари, хари!». Не знаю, что на меня нашло, по моему, я пыталась его пристыдить, образумить, уговорить вернуться домой. Он смотрел на меня такими пустыми глазами! Он не узнал меня, милорд! Кто то из них вежливо отодвигал меня в сторону, говоря о единстве и равноправии всех вер. Я одела этому типу его барабан на голову. Я была не права? — Права, — поспешил успокоить я, мне не хотелось ее перебивать. — У них сразу стали очень злые лица. Может быть… я не уверена, но по моему, двое даже достали такие странные ножи. Короткое лезвие, по форме напоминающее человеческий язык. — Что дальше? — Оставалось благодарить за то, что Лия столь же наблюдательна, сколь любопытна. Эта девчонка запоминает каждую мелочь, даже если видела лишь краем глаза. — Итак, нож напоминал зуб? — Да, мой господин. Они замахнулись на меня. Я думала, Жан опомнится и заступится, а он отвернулся… — Бедняжка глотнула подогретого вина, расстроенная тяжелыми воспоминаниями. — Мне пришлось бежать, но они ничего не забыли. На следующую ночь я нашла у себя на подушке задушенного котенка. Что было делать? Мне бы никто не поверил, что это предупреждение от добрых, безобидных кришнаитов, никому не желающих зла. Я уехала к памятнику, поставила шалашик и молилась о вашем возвращении. Они никогда не подходят к вашей скульптуре. Не знаю почему. Там мне было спокойно. — Ну, все, все… Не горюй, я же приехал. Выпей еще, успокойся, и ответь мне на один вопрос: когда вы с Жаном звонили мне по телефону, что собственно вы пытались мне сказать? — Как это?! Да ведь Раюмсдаль ищет Зубы! — Ему своих мало? — однообразно пошутил я. Лия в ответ так грохнула кубком о стол, что остатки вина залили скатерть. Любая другая хозяйка по меньшей мере ахнула бы, но наше хрупкое создание лишь грозно вперилось в меня уже нетрезвыми голубыми глазами. — Не шутите с этим, милорд! Он ищет Зубы Ризенкампфа! — Какую нибудь семейную вставную челюсть, передаваемую, как реликвию, от отца к сыну, а? Имей в виду, мне это ровным счетом ничего не говорит. Я тут проездом… Обычаев не знаю, в традициях не силен, так что прояви сострадание… — Уговорили, — серьезно кивнула она. Господи, всего с трех стаканов вина и до такой степени… хотя много ли девчушке надо? — Зубы — это… Лучше б он их и не это… Тут уж всем жарко будет! А мне и здесь не холодно… Уже приметы пошли! Стр р р рашные… Он не один. За ним сила! Сам то Раюмсдаль что? Тьфу! Я ему сама плюнула… Было дело! Помните? — Помню. Не отвлекайся от мены и больше не пей. Какие приметы, что они говорят? — Прии и иметы?! Какие еще при ме ты… ну… это — о! О, это такие… умереть и не встать. |
