И представьте, я ему поверил.

А почему я должен был ему не верить? В конце концов, убить меня он мог бы более простым способом, да и дурацкая партия в шахматы при этом теряла всякий смысл. Даже тот извращенный смысл, который придавал ей Герострат.

Ладно, Арутюнов — сбой. А топтуны?

— Лучше объясни, зачем ты топтунов убрал?

— Кого-кого?

— Ну тех двоих следопытов, что уже второй день вокруг меня околачиваются.

— Знаешь, Боря, мне кажется, ты принимаешь меня за кого-то другого. Я же добродушный лысоватый старичок: мухи без нужды не обижу. А ты такие дела мне приписываешь. Арутюнова на тебя натравил, каких-то следопытов — я их в глаза не видел — шлепнули — снова Герострат виноват. Я же не маньяк-убийца, Боренька, я и обидеться могу. Или, может, в суд на тебя подам. За клевету.

— Подай-подай. Кроме тебя замочить их было некому.

— Борька, хоть ты и мой корешок, но скажу тебе откровенно: большего нахала я в жизни своей не встречал. Мало ли шантрапы какой по городу нашему любимому сегодня бегает. Такие и убить, и изнасиловать, и еще чего похуже… Им это раз плюнуть. Без повода, заметь, из спортивного чисто интереса. Что же мне, к примеру, приписывать тебе каждое убийство из тех, что в «Криминальном канале» освещают? Так, знаешь, до чего угодно договориться можно.

— Не вешай мне лапшу. Таких совпадений не бывает.

— Что ты называешь совпадением?

— Эти двое появились у меня за спиной после твоего первого звонка. Вторые сутки они шлялись за мной, как привязанные. И убирают их не в какой-нибудь случайный момент времени, а именно когда Арутюнов пытался убить меня.

— Закручено лихо, — отметил Герострат. — Прямо детектив какой-то…

Он примолк, а я сразу насторожился. Потому что пауза эта сказала мне многое. А в частности: Герострат что-то знает об этом убийстве. И чтобы сделать такой вывод вовсе не нужно считаться гением дедуктивного метода.

Впрочем, остается на повестке дня по-прежнему неразрешимый вопрос: какова степень причастности нашего общего антигероя к устранению топтунов? Минимальная: допущение, предположение, догадка — или максимальная: непосредственная организация? По длине паузы не разберешь.

— Даже не знаю, — Герострат как очнулся, но продолжил достаточно бодро, в своей излюбленной, и до предела раздражающей меня манере блиц-куража, — даже не знаю, Боря, что тут сказать. Как тебя, моего недоверчивого, мнительного, подозрительного, переубедить. Этюд, несомненно, достоин кисти самого Конан-Дойля, или на худой конец кого-нибудь рангом пониже: Рекса Стаута, например. Действительно, о каком таком совпадении может идти речь, когда в радиусе километра вокруг одного и того же человека в одно и то же время убивают нескольких людей? Тем более, что эти люди участвуют — косвенно, правда — в одной большой игре. Таков, должно быть, ход твоих здравых рассуждений, разрядник мой юношеский?

— Примерно, — согласился я.

— Но подумай, Боренька, если не ты их пришил (я так понял, ты в тот момент занимался куда более полезным делом), и не я (я вообще уже неделю из этой комнаты не выходил: могу поклясться здоровьем своей матушки, земля ей пухом), то значит, в игре участвует кто-то третий. Какой-то мерзавец стоит в сторонке и мешает нам честно, по-дружески скоротать денек за шахматной доской.

— Тогда четвертый.

— Что ты говоришь? Я не понял…

— Четвертый. Третьего представляли следопыты.