- Там, в Алжире, были свои законы, а здесь свои, - настаивала Галка. - Вставай, прогуляемся. А то сидишь тут, как канарейка в клетке!

     Мариам сдалась. В конце концов, если женщина одета по-мужски, вооружена и опасна, то вполне можно выйти на улицу в её сопровождении, как если бы это был мужчина. И обе дамы пошли гулять на набережную. Мариам завернулась в цветное покрывало и закрыла лицо чадрой, являя миру лишь чудесные глаза - даже живя среди христиан она не осмеливалась нарушать законы шариата.

     - Тебе не тяжело? - спросила Галка.

     - Нет, - сквозь тонкую ткань чадры угадывалась улыбка Мариам, а в её непроницаемо чёрных глазах появилось странное выражение - смесь лукавства и нежности. Египтянка погладила живот, заметный даже под мешковатым покрывалом. - Он непоседа, как и его отец, но это совсем меня не беспокоит.

     - Уверена, что будет мальчишка? - рассмеялась Галка. - А вдруг девочка? Что тогда?

     - Пусть будет девочка, - согласилась Мариам. - Господин сказал, что одинаково обрадуется и сыну, и дочери. И что это наверняка не последний наш ребёнок.

     "Билли не рассказал ей, как когда-то клялся не жениться даже под угрозой расстрела на месте, - мысленно похихикивала Галка. - Зато меня сватал за каждого встречного капитана!"

     - Господин очень добрый, - продолжала Мариам. - За всё время ни разу не ударил меня, не накричал... Мой прежний господин за три месяца побил меня трижды: он призывал меня на ложе, а я была нечиста. Потом... Я никому не говорила, а тебе скажу. Когда вы напали на Алжир, я подумала: вот воля аллаха. Либо меня убьют, либо я стану свободной. Я думала так: рано или поздно я начну толстеть, моё лицо покроется морщинами, и господин выгонит меня из дому, как выгнал свою предыдущую любимую жену, когда купил меня. Пусть лучше аллах пошлёт мне смерть или сделает женой христианина. У вас же положено иметь только одну жену.

     - Значит, ты считаешь, что с Билли стала свободной, - философия юной мусульманки казалась Галке несколько диковатой. Как на её собственный характер, прежний муженёк Мариам, имей он несчастье привести в свой дом такое стихийное бедствие, прожил бы очень недолго. - А что бы сказали на это ваши муллы?

     - Ничего хорошего, - вздохнула Мариам. - Но я живу так, как подсказывает мне сердце, и рада столь щедрому дару аллаха.

     Мариам была вдвое моложе Галки - действительно, ещё пятнадцати не исполнилось! - но её мудрости хватило бы на полдюжины женщин.

     - И я живу так, как подсказывает мне сердце. В этом мы с тобой похожи, Мэри, - сказала Галка, наблюдая, как над какой-то лавкой подвешивают свежевыкрашенную вывеску. Навстречу обеим женщинам шли несколько молодых людей в камзолах военного покроя. Поклонились. Мадам генерал поклонилась в ответ. - Но если бы я могла выбирать судьбу, то была бы далеко отсюда.

     - Омар Хайям однажды написал о таких, как ты, - мягко проговорила Мариам.

     - Правда? - улыбнулась мадам генерал.

     - Он наверняка имел в виду мужчин, но ты... ты ничем не хуже.

     Лучше впасть в нищету, голодать или красть,

     Чем в число блюдолизов презренных попасть.

     Лучше кости глодать, чем прельститься сластями

     За столом у мерзавцев, имеющих власть.

     Мариам продекламировала эти стихи нараспев, по-французски. Видимо, сама перевела, чем втихомолку гордилась. Пять языков, умение петь, танцевать, играть на лютне, сочинять стихи.