Гриша задумчиво поводил пальцем по столешнице (они уже дома разговаривали) и заключил:

— Выходит, ты по части артиллерии сейчас наиглавнейший специалист у нас. Вот чего никак не ожидал. А что за будки вокруг пушек построены?

— Это ещё с тендера началось. Помнишь, который купец приобрёл, а потом и первую пятидесятку. В свежую погоду или в дождь бывает, что водой на штырь запальный плеснёт — вот тебе и задержка в стрельбе. Пришлось им на палубе будку городить и придумывать, как её вращать. А это нужно делать вместе со станком, вот и позвали меня посоветоваться. Довольно сложно вышло, не в один раз управились, но теперь в любой шторм прислуга в этой башне порох держит в сухости и защищена от пуль и от щепок, что ядра размётывают.

Ну а потом, когда длинноносых на берегу ставили, то такие же защитные домики и для них возвели. Чтобы дождями фитили не гасило. Эта пара стволов нынче и подходы к заливу прикрывает, и вход в гавань. Остальные-то, как их проверили в действии, так поняли, что теперь для их сохранности служат, чтобы оборонить от неприятельских нападений. А сами они — ключ всему.

Видел, небось, как галеры от их снарядов стали воду принимать, потому что пробивало их навылет. Причём выходное отверстие наверняка ниже ватерлинии, потому что входное низко, а траектория сверху вниз идёт.

— А по фрегатам из них палить пробовали?

— Конечно. Попадания отмечали, причём, как мне кажется, с пробитием борта, а вот что от этого произошло в точности не знаем. Далеко всё-таки, не много и разглядишь. Понимаешь, самих этих стволов два всего. Не могли они сразу по четырнадцати целям работать. Пару бы четырёхорудийных батарей, — Наташка мечтательно закатила глаза.

— Ну так сделают небось ещё те мужики из этого, как сельцо-то звалось где длинный горн в кузне.

— Сёмкин городок. Поеду завтра с утренней лошадью.

— Чем-чем?

— Кондратий большую карету пустил. По расписанию ездит. А встреч ей ещё одна движется. И место, где они разминаются обусловлено заранее. Вот на ней за малую денежку и доберусь. Которая утром отправляется, ту и зовут вот эдак. А ещё вечерняя есть, ночная и дневная. При ней ещё вторая телега следом идет. Ломовая, только с тентом. Вечно полна мешков, и курей с поросями в ней же везут. Ты совсем перестал вокруг поглядывать, друг мой ситный. Совсем закопался в свои бумаги.

Заключительный аккорд прозвучал мощно. И состоял он, как и положено, из нескольких внятных нот.

Наталья вернулась вскоре. Довольнёшенка! Мастера в Сёмкином городке уж и не чаяли её дождаться. Они столько приспособлений сделали для сборки этих стволов, что аж два больших сарая уставили громоздкими сооружениями. А царевич полгода не мычит и не телится. Извелись мужики от волнения — столько трудов положили, но ни похвалы, ни брани их не удостоили. А тут приехала девка царская, что слова умные знает, расписала в красках, какие замечательные пушки они изготовили, и попросила делать ещё, только, чтобы не хуже было. А потом у каждого имя спросила, в книжечку записала и денежкой всех одарила.

Еще она с Кондратием потолковала. Кузня эта, как северную дорогу закончили, ему и не особо нужна стала — он её сберегал до времени, поручая гвозди ковать, да скобы. Скрепы для телег и иную мелочь. Так что против того, чтобы пушки делать, возражений нет. Про деньги же вопросу в уплату за труд удивился. Мастера на жаловании, металл казной оплачен, как и иные материалы. Так что дополнительные средства в это вкладывать без надобности.