Не потому ли Эмили так стремится удержать рядом с собой мужчину? Не отсюда ли ее настойчивость докопаться до каких-то причин и доказательств? Лицо, смотрящее на нее, не давало ответов на такие вопросы. Она видела перед собой лишь еще одну часть загадки. Ей по-прежнему нужно избавиться от маленькой Эмили, чьи воспоминания таятся совсем в другом, старом Риме, где она провела первые десять лет жизни, полагая, что мир подобен раю, в котором царят доброта, благородство и красота. В таком месте трудные решения принимают совсем другие люди.

Невинность и невежество — две стороны одной и той же монеты.

— Пора бы тебе уже стать взрослой, — обратилась Эмили к самой себе. Вот почему она набросилась на Ника, когда он назвал ее Крошкой Эм. Подсознательно Эмили понимала, что остается ребенком.

Она умылась, почистила зубы, села на унитаз и обняла голову руками, пытаясь найти какую-то логическую нить, которая позволит ей действовать дальше.

В ее теории по-прежнему существовал пробел, и у Эмили не хватало ума, чтобы заполнить его. К тому же она чертовски устала.

Встала, последний раз взглянула на себя в зеркало. Интересно, кто же она все-таки такая: напуганный подросток или женщина, пытающая найти свое место в безумном круговороте жизни? Скорее всего Эмили где-то в середине. Она меняется и еще полностью не сложилась как личность.

Эмили Дикон отлично понимала, что впервые в жизни должна взять инициативу в свои руки. Ей надо сказать мужчине, что ему пора уложить ее в свою постель. Пусть даже они просто будут спать рядом друг с другом, не помышляя о большем.

Побаиваясь, как в детстве, взволнованная и внезапно скинувшая с себя сонное состояние, она спустилась вниз.

Коста развалился на диване и спал в одежде. Ни один мускул не шевелился, только равномерно вздымалась грудь.

— Ник, — проговорила Эмили тихо.

Потом закрыла глаза и засмеялась неслышным смехом.

— Завтра наступает неизменно, — прошептала она еле слышно. — А пока надо покурить.

Эмили подошла к сумочке, вынула пачку «Мальборо» и зажигалку, накинула на плечи черную куртку и тихонько, чтобы не разбудить Косту, открыла дверь.

На улице тихо, безветренно. Ночь холодна и утонченно красива. Небо полностью расчистилось. Безупречно белая луна светит подобно миниатюрному холодному солнцу над заснеженным пейзажем, обозначенным очертаниями могил вдоль Аппиевой дороги.

Эмили зажгла сигарету, глубоко затянулась, посмотрела, как вьется табачный дым, устремляясь к вьющейся по решетке сада виноградной лозе, и представила себе, как красиво выглядит эта тенистая, увитая виноградником терраса в летнее время.

— А я даже не могу заполучить мужчину, — пробормотала она. Вдруг ей захотелось громко рассмеяться.

И тут где-то рядом раздался знакомый холодный голос.

— Я бы не стал так говорить, — проворчал Каспар.

Крепкая рука схватила ее за шею. Какая-то ткань окутала лицо. Послышался тихий звон бьющегося стекла, и Эмили почувствовала запах, напомнивший ей операционную в старой больнице, куда отец отвез ее, после того как она упала с велосипеда и сломала руку.

«Больно не будет… Стили Дэн, где ты теперь, и что ты, черт тебя побери, делал все эти годы?.