Изменить размер шрифта - +

— Она здесь, потому что нужна мне, — объяснил Фальконе. — Американцы должны предоставить нам бумаги об убитой.

— Я же говорила, — добавила Тереза. — Приходится работать машинисткой.

— Если ты так считаешь… — промолвил Фальконе, глядя в сторону направляющегося к ним крупного мужчины с бумагами в руках. — Однако давайте не выносить сор из избы.

Служащий посольства представился как Торнтон Филдинг. Он не походил на коллегу агента Липмана. Этот человек был дипломатичен и красноречив. Он хотел, чтобы они поставили подписи на каких-то бумагах.

Фальконе уставился на документы.

— Мы в Италии, мистер Филдинг. Я не привык подписывать формуляры о том, что должен или чего не должен делать в своей стране.

Филдинг даже не моргнул.

— Технически, инспектор, вы находитесь на территории Соединенных Штатов Америки. Боюсь, так уж заведено в посольствах. Вы или подписываете документы, или не идете на встречу с агентом Липманом. — Он заколебался. — На мой взгляд, отличный повод, чтобы не ставить на них подписи, но выбор за вами.

— Он вам тоже нравится? — спросил Перони.

— Самый веселый парень из всех, с кем приходится встречаться, — негромко произнес Филдинг. — Так вы будете подписывать или нет?

Когда они покончили с необходимой процедурой, он позвонил по телефону, стоящему на столе. Вскоре появилась Эмили Дикон.

— Хорошая женщина, — сказал Филдинг. — Не судите о ней по ее компаньону.

И исчез в глубине коридора, оставив их с Эмили Дикон. Они последовали за ней в большой кабинет с высоким потолком.

Агент Липман сидел в кожаном служебном кресле за полированным столом орехового дерева в тесной белой рубашке с засученными рукавами, из-под которых виднелись мясистые крепкие руки. Эмили Дикон жестом пригласила посетителей сесть на кожаный диван, а сама пристроилась на стуле рядом с шефом. Скромная, в простых коричневых брюках и кремовой рубашке. На коленях блокнот. Дикон могла бы сойти за секретаршу, если бы не уверенность, с которой она листала бумаги, лежащие на столе, словно знала наизусть каждый листок.

— Спасибо, что пришли, — заговорил Липман, не проявляя никаких эмоций, поигрывая пультом в руке. Шторы на окнах задвинулись, дабы прикрыть свет прожекторов во дворе. С потолка опустился небольшой экран.

— У нас был выбор? — спросила Тереза.

— Да нет, — откровенно ответил Липман. — Я не отдавал приказов относительно того, кто должен прийти на встречу, но Фальконе ожидал, что придут только полицейские.

Прежде чем ответить, Фальконе сделал глубокий вдох.

— Лист бумаги из палаццо Чиги не меняет итальянского закона. Синьорине Лупо придется подписать свидетельство о смерти убитой женщины. У нее есть все права присутствовать здесь. Можете позвонить и проверить.

Липман лишь мельком взглянул на Эмили Дикон. Его взгляд как бы говорил: «Вот видишь, что они за люди».

— Хорошо, — проворчал он. — Но помните, дело касается только вас одних. Я не хочу читать об этом в «Иль мессаджеро» завтра утром. Дикон…

Он передал помощнице пульт, и она нажала кнопку. На экране появилась фотография здания. Косте оно показалось знакомым. Затем шли снимки этой же постройки, сделанные под разными углами: храм розового цвета, снимок при ярком свете, возле фонтана с водой, крупная постройка с куполом, поддерживаемым открытыми колоннами.

— Похоже на Пантеон, — немедленно заявил Перони.

— Еще бы, — сказала Дикон. — Перед нами Дворец изобразительных искусств в Сан-Франциско.

Быстрый переход