А потом — лишь всполохи и обрывки. От того, как ее губы скользят по груди, как язык торопливо и горячо касается сосков и как от этого неожиданно буквально подбрасывает на месте. Как ее губы скользят ниже, как обхватывают плотно, как берут в плен — и все. Все, что потом — мимо головы, в кровь, в грохот сердца, в тяжесть в паху. И совсем потом — неконтролируемый взрыв наслаждения, который она безропотно принимает в себя. И от этого осознания последние капли удовольствия — сладкие почти невыносимо. И, несмотря на полное опустошение, откуда-то достает сил притянуть ее к себе и благодарно поцеловать, со странным смешанным чувством ощутив свой собственный вкус на ее губах. Как же это… совершенно по-другому. Ни с кем так не было.

И не будет.

И не надо.

***

Утром он снова проснулся первым. Словно внутри тикал какой-то секундомер, отмеряя время, которое нельзя терять. Его и так немного, Захар снова прилетел только на два дня.

Ничего, вот кончится лето, пройдет осень, соберем урожай — и наступит передышка. Время подумать. Время принять решение.

Он смотрел на спящую Улю. В этот раз его взгляд притягивали ее руки. У нее красивые руки, нежные, мягкие, с изящными пальцами.

Да, мысль о том, что на этих пальцах не хватает кольца, подаренного им, Захара посещала уже не в первый раз. Но как купить кольцо без примерки?! Это не цепочка, не сережки, можно ведь промахнуться с размером. Но парадоксальная мысль о том, что у женщины, которая творила с тобой вот это все сегодняшней ночью… С которой он сам тоже творил… И не только сегодняшней ночью… У нее на пальце должно быть кольцо, подаренное тобой. и точка.

Ладно, это все до осени. А там… там все будет. И Захар притянул к себе теплую мягкую ладонь, прижался губами к основанию безымянного пальца.

— Уже пора вставать? — сонно вздохнула Ульяна.

Он прижала ее теперь совсем всю, уперся отвердевшим пахом в ее роскошную попу.

— Не обязательно. Ты можешь дальше спать. Я сам справлюсь.

***

Лето так и прокатилось — с редкими приездами Захара, выходными в компании Натальи Николаевны, у которой начались, наконец, каникулы и все более и более ответственными поручениями от Юрия Валентиновича. Подкралась осень вместе с листопадом и редкими дождями. А потом Захар вернулся окончательно.

На совещании по итогам завершившейся уборочной кампании выпало присутствовать Ульяне — Самсонов в это время был в командировке и должен был вернуться только на следующий день.

Она сидела за большим столом в компании первых лиц агрохолдинга и смотрела и слушала Захара. Вспоминалась та, другая, похожая ситуация — когда его чествовали за полученную на выставке медаль. Теперь Уля воочию видела — насколько это было справедливо.

Ульяна не могла не поражаться тому, как спокойно, уверенно, даже расслабленно держится Захар. Такая показная легкость в компании сильных мира сего. И с какой легкостью он оперировал словами, цифрами — так, что Ульяна просто не успевала за ним и далеко не все понимала. Совершенно зубодробительные названия единиц сельскохозяйственной техники, вопросы семян, поставки удобрений, площади угодий, планы на следующий сезон, подкормка яровых — всего просто не охватить. Ульяна исподтишка изучала других участников совещания. Похоже, в полной мере за мыслью Захара следил только Артур. Ватаев, кажется, по привычке так же исподтишка наблюдал за всеми. Финансовый директор делал — не очень успешно — вид прилежного ученика. Милана откровенно скучала. И только парочка сотрудников из службы Захара — молодые парень и девушка — влюбленно смотрели на своего шефа, не замечая никого вокруг.

А Ульяна думала о том, что любить человека — это одно. А восхищаться им — искренне, с трудом сдерживая улыбку гордости — это другое.