— Он от чего умер, ты знаешь? — кричал ей сын. — Водкой паленой отравился! Зачем ты его бросила?! Почему выгнала!?! Он любил тебя, а ты!

Ничего Наталья Николаевна не смогла ему объяснить. Потому что сын не захотел ее слушать.

А дальше начался ад. У Захара посыпалась школа — а ведь он учился очень хорошо. Он бросил спортивную секцию, в которую ходил и где его очень хвалил тренер. Появились какие-то сомнительные компании. Он стал надолго уходить из дома — на два дня, на три пропадал. В первый раз Наталья Николаевна побежала в полицию. Потом уже не стала. Знала, что вернутся. Что он так ее наказывает. Но каждый раз просиживала все вечера около входной двери, вздрагивая от каждого шума в подъезде. Это он? Это Захар?!

Единственное, что ее в тот страшный период радовало — что спиртным от Захара больше не пахло.

Но все остальное…

И все же этот бурный протест сошел со временем на нет. К одиннадцатому классу учеба выправилась, Захар вполне успешно сдал экзамены. Ему легко давалась химия, и Наталья Николаевна была уверена, что он пойдет по ее стопам.

А Захар поступил в сельскохозяйственную академию. Такое ощущение — будто назло матери. Но потом оказалось, что это было верным решением.

Наталья Николаевна была дружна с семьей Балашовых — владельцами одного из крупнейших агрохолдингов страны. Эти необычные для Наташи отношения уходили корнями еще в студенческие времена — Аня, будущая жена Антона Балашова, училась вместе с Наташей, и их дружба длилась с первого курса.

А потом Анечка вышла замуж, но их дружба с Наташей, несмотря на все, не прекращалась, Аня их отношениями очень дорожила. А потом Анюта умерла в родах двойни. Это стало страшным потрясением для всех, кто знал Аню. И что-то произошло тогда с ними — с теми, кто знал и любил Аню — что они будто слепилась вместе, объединенные общим горем. И Наташа стала негласным членом семьи Балашовых, присматривала на правах тетушки за детьми, оставшимися без матери — Артуром и Миланой.

И вот именно в «Балашовский» Захар в итоге и попал работать — не без протекции Натальи Николаевны. Он тогда уже достаточно спокойно реагировал на ее попытки как-то помочь и поучаствовать в его жизни. Та, подростковая агрессия зарубцевалась, спряталась под пониманием повзрослевшего юноши, что мир не только черно-белый, что все чуточку сложнее, чем кажется в четырнадцать, и что в жизни надо чего-то добиться.

Захар добился. Добился такого, о чем Наталья Николаевна и мечтать не могла. И сын стал предметом ее самой настоящей материнской гордости. Только вот тот разлом, раскол между ними — он никуда не делся. Он был просто залакирован внешним соблюдением приличий.

***

— Вот так вот, — вздохнула Наталья Николаевна и перелистнула страницу альбома назад.

Ульяна смотрела на открытую страницу, на свадебную фотографию. На ней и правда была довольно странная пара — очень красивый жених и достаточно невзрачная невеста, которую не скрасил даже свадебный наряд. И от всей этой истории ощутимо горчило. Почему Уля никогда за все время не задумалась о том, кто отец Захара. Где он? И что чувствовал мальчик, который вырос без отца, когда этот самый отец появился в его жизни? В каком виде он появился? Если пил — то в неприглядном, конечно. А потом, спустя пару месяцев, этот внезапно появившийся отец умирает. Что тогда у тебя произошло в душе, Захар? Мир перевернулся, опрокинулся? И надо было найти виновного, и найти его оказалось легко. Тогда это было объяснимо. А теперь? Что теперь? Когда тебе тридцать четыре? Все по-прежнему кажется тебе именно таким? Черно-белым?

— Что же ты молчишь, Уля?

Ульяна вяло отметила внезапный переход на «ты».