|
Почти всем путникам тут же подумалось, что пусть бы этот мираж так и остался миражом. Почти всем... Кроме одного из стражников, моложе остальных, которого Марко вполне мог бы принять за монгола, татарина и даже катайца, не выясни он ранее, что парень этот - из маньчжурской народности "кьоу". Всю дорогу юный всадник горбился на своем коне, позволяя тому везти себя куда придется. Глаза парень не просто полузакрыл от пыли, а еще и опустил их долу - отвел от монотонной череды равнин, - ехал, не замечая ничего, кроме желтоватой пыли, что оседала на украшенной яркой лентой гриве его коня... Молодому маньчжуру, привыкшему к холмистым зеленым лугам родного края, надо думать, виделись о нем сны. Или он терялся в еще одном сне, где все тянулись пыль и песок, гравий и камни - тянулись и тянулись до бесконечности... И вдруг что-то заставило поникшую голову вскинуться. Какой-то миг парень просто смотрел поверх гривы своего мохнатого пони. А потом с безумными воплями "Вода! Вода! Вода!" бросил пони в галоп. Все смотрели, как конь со всадником несутся по склону ко дну естественного водоема, где грязь мешалась с промозглым туманом. Одной рукой парень держал поводья, а другой, с зажатой в ней шапкой, бешено колотил по напрягшемуся боку животного. Наконец они ворвались на мелководье - и всадник даже не спрыгнул, а просто соскользнул вниз, прорывая подсохшую корку и погружаясь ногами в грязную жижу. Все смотрели, как он, не обращая внимания на промокшие ноги, нагибается, складывает чашечкой ладони и подносит мутную воду к запекшимся, пересохшим губам. Когда к маньчжуру подъехали товарищи, с его безбородого подбородка все еще капала вода... И вдруг парень поднял широко распахнутые глаза. - Ну как? - поинтересовался у него странствующий рыцарь, чаще всего именуемый Хэ Янем. Юный маньчжур обвел всех взглядом, в котором нечто большее, нежели обычная боль, смешивалось с чем-то большим, нежели просто разочарование. Затем тоном малого ребенка, которому вместо привычного подслащенного вина вдруг дали прокисшее, парень вымолвил: - Нельзя... нельзя пить. Вдруг покрасневшие глаза маньчжура глядели на всех обиженно. - Да? Нельзя? А почему? Она что, затхлая? Парень все еще сидел на корточках. - Затхлая? - неожиданно завопил он. - Нет! Нет! Хуже! Куда хуже затхлой! Горькая! Поганая! Зараженная! Тут какая-то соль... - Блуждающий взгляд юного маньчжура наконец обнаружил то, что остальные давно заметили, - и он понял. - Проклятие! Смотрите! Даже кони ее не пьют! - Это потому, что им хватает соображения, - откровенно высказался дядя Маффео. Легкой иноходью отряд двинулся дальше, обходя злополучное болото по краю. Молодой стражник вскоре с трудом влез на своего коня и удрученно последовал за всеми. |
