Ими должны были оказаться несколько дальних родственников семьи, живущих в Бронксе. Дэвид даже толком не знал этих людей.
– Зачем вообще нужна эта бар-мицва? – спрашивал Дэвид Перл, когда та была занята выбором зала для проведения мероприятия.
– Ты становишься взрослым, с этого момента ты должен отвечать за свои поступки, – терпеливо отвечала женщина.
– Почему тогда я не могу решить пригласить Криса? – в сотый раз спрашивал Дэвид.
– Он не еврей, – терпеливо говорила мать.
– А если я тоже не хочу быть евреем? Мне не нужно тогда проходить бар-мицву.
– Ты родился евреем. Религия дается тебе от рождения. Человек, который изменил своему Богу, не достоин внимания. Это значит, что такого человека очень легко обмануть. Нет более опасного человека, чем тот, которого легко обмануть.
Церемония бар-мицвы Дэвида Берковица прошла в храме Адат Израэль в южном Бронксе. На празднике присутствовали только самые близкие семье Берковиц люди. В их числе оказалось только несколько полузнакомых Дэвиду взрослых людей. Все они подходили к нему и снисходительно хлопали его по плечу.
– Теперь ты в ответе за все свои поступки и решения, парень, теперь нужно втрое больше слушать свою маму, чтобы не расстроить ее, – говорили они в один голос. Эти люди подходили к фуршетному столу за парой закусок, а потом неуклюже старались поддерживать светскую беседу с такими же полузнакомыми людьми, отсчитывая минуты до момента, когда будет прилично попрощаться со всеми.
На следующий день после бар-мицвы Перл почувствовала себя плохо и попросила отвезти ее в больницу, из которой ей было уже не суждено вернуться.
Все сложнее было игнорировать перемены, которые постепенно накапливались возле входной двери их дома, то и дело грозя проломить дверь и снести все на своем пути. Перспектива перехода в новую школу, переезда в новую квартиру, стремительные перемены в теле подростка – все это вызывало у него отрицание. Ему казалось, что во всех этих переменах виновны родители, которым что-то взбрело в голову, а о его интересах никто даже не удосужился подумать. Желая привлечь к себе хоть какое-то внимание родителей, он начал пропускать занятия в школе, еще больше дерзить учителям. Когда это не сработало, он стал устраивать истерики родителям и запираться у себя в комнате на втором этаже всякий раз, когда родители заводили разговор о предстоящем переезде. Осознав, что этот метод не работает, он стал убегать из дома. Несколько раз он целую ночь бродил по заброшенному кварталу. Всякий раз, когда он замечал в окнах движущиеся тени людей, ему начинало казаться, что это духи и демоны, которых надо немедленно уничтожить. Лучше всего сжечь, кажется, так нужно изгонять дьявола. По крайней мере, он слышал о подобном способе бороться с нечистой силой от одноклассников.
– Жечь их нужно… – недовольно пробормотал прохожий, проследив за взглядом Дэвида.
– Что вы сказали?
– Это отребье нужно сжигать, чтобы оно облик города не портило. Как еще с такими бороться? – пояснил мужчина, указывая на несколько силуэтов в окнах заброшенного дома. Судя по звукам, доносящимся оттуда на улицу, у них там была вечеринка.
– Наверное, – пожал плечами подросток, не зная, как он должен сейчас реагировать, но чувствуя гордость за то, что к нему сейчас обратились как ко взрослому человеку.
Когда утром Дэвид вернулся домой, ему открыл дверь мрачный отец. Он ничего не сказал по поводу его побега, а просто приказал умыться и через пять минут быть в машине.
– А как же школа? – оторопел он.
– Ты не пойдешь сегодня в школу. Мы поедем к маме.
Нат привез Дэвида в больницу, где сейчас лежала Перл. Несколько месяцев назад ей диагностировали неоперабельный рак груди. |