Никто не услышал ничего, кроме тихого шелеста, да и тот, едва-едва.

Логран, поражённый демонстрацией той до глубины души, шагнул вперёд и тут же под его ногой, с громким и весьма ехидным треском, сломалась сухая веточка…

Он вышел в коридор, направил к большому двору.

А может быть, снова будет маленькая комната, заваленная рыхлой землёй, на которой оттиснуты следы множества разных животных и тот же Арагон, будет рассказывать ему, кто, когда именно и какой след оставил. Ему требовалось запомнить и пересказать. С этим уроком проблем не возникало — он сам удивлён был, но запоминал всё буквально на лету. Чем очень гордился.

— Это только земля. — Его гордость заметив, сказал Арагон. — В лесу всё иначе. Следы не бывают полными, очень редко след целый. Они тронуты дождём или ветром. Много травы, ветки, всё не так как здесь. Здесь только следы. Там, всё остальное.

Логран меньше собой гордиться не стал, но взгляд смиренно опустил пониже, мол, каюсь, виноват, больше не буду. Арагон усмехнулся — от него не укрылась фальшь.

А может быть, сегодня ему снова придётся торчать в одной комнате со смуглой девушкой из Свободных, которая будет рассказывать, какие клубни, ягоды и плоды Сабаса, можно потреблять в пищу? Логран часто засыпал на этом уроке — скучно было. По большей части он уже знал всё, что ему говорила девушка. Он плохо помнил, откуда и почему это знает, но стоило ей заговорить о каком-то плоде, и он тут же вспоминал — чаще всего, первым проблеском такого воспоминания, был вкус названного плода или клубня. Он раньше их ел, только не мог вспомнить, почему и зачем — если бы постарался, то, наверное, смог бы вспомнить, но он не видел в этом смысла.

А может быть, предстоит один из самых отвратных уроков, какой он получал в Малом городе.

Случалось это редко, но каждый такой урок, вспоминался с отвращением — сначала с таким, что его всего дрожью пробирало, а затем просто с отвращением, нейтральным и почти пустым.

Этот урок проходил с Арагоном, в той же комнате, где ему рассказывали какие плоды и коренья, какие ягоды Сабаса, можно есть, а какие нет. На этот раз, ему пришлось узнать много нового. Он каждый раз, увидев в той комнате Арагона, тяжко вздыхал, но ничего не поделаешь — это тоже урок и его нужно усвоить. Арагон садился за стол, уже обильно накрытый, за него садился и он. После чего, Арагон начинал рассказывать, что есть на столе, как это добыть и в каком виде это можно есть. Почти всё из указанного, в Сабасе съедобным не считалось ни в каком виде.

Рядом со столом, всегда стоял пузатый деревянный тазик. В первый, да и многие другие дни, он ему очень пригодился — когда тошнило, тазик очень кстати был.

А тошнило часто.

Арагон не просто рассказывал и показывал — всё из того, что было на столе, нужно было съесть.

Причём Арагон начинал первым, разделяя трапезу со своим юным учеником.

Первый раз Лограна вывернуло наизнанку спустя несколько минут. Уже когда Арагон подцепил с тарелки горсть, копошившихся там трупных белых червей и отправил их себе в рот, Лограну стало не хорошо. Когда пришлось и ему так поступить…, в общем, тазик был очень нужен на том уроке. Использовался он частенько, ибо много было на том столе копошившейся, ранее считавшейся несъедобной, разнообразной дряни.

Лишь когда приходилось дегустировать коренья, клубни и плоды, тазик не требовался.

Со временем, тошнило его всё меньше, хотя рвотный позыв никуда не пропал, а отвращение никак не уменьшилось. Самый бесполезный из уроков и самый мерзкий — зачем? Малый город предоставлял любую пищу, в любом количестве, даже ту, что крестьяне лишь на праздники могли себе позволить, а тут хоть каждый день и не важно, слабый ты или сильный, малец или уже доказавший свою силу.