Он собрал не только травы и запас чаш из коры, на тот случай, если с ним случится беда и у него просто не будет сил, добыть всё это. Много дней Логран стойко сражался — в своей голове.

Здравый рассудок и прагматизм, взяв в руки оружие, выступили единым фронтом, против чести, силы и боевых песен Нара. В основном, они проигрывали. Но время шло и всё новые доводы рассудка, всё же начинали побеждать. В итоге, Логран принял решение — он не будет пользоваться луком. Но лук у него будет. На тот случай, если иного выхода, просто не останется.

А что бы трусливый разум, не соблазнил его на позорный поступок, лук останется лежать в его логове, среди острых сухих сучьев. Закопанный в земле. В том месте, куда он бросал кости и иногда справлял малую нужду, что б лишний раз в лес не ходить. Это было правильно.

Только тетиву не стал закапывать, её сделать было не просто и получилось не сразу, да и особо он не старался — более-менее получилось, на том и остановился. Повесил на сучьях, что б она не утратила гибкости и не размокла от влаги постоянно, что б могла сохнуть на солнце.

Где повесил, почти сразу забыл.

Компромисс между рассудком и силой, был найден, на том Логран и остановился…

Отвар подействовал, как и предрекал старик-алхимик из Малого города. Ему стало легче, в жар и холод больше не бросало. Он поднялся на ноги и повернул голову налево, туда, где растянул кусок оленьей шкуры на просушку. Отскобленный почти начисто, висевший там уже несколько дней. Поначалу, он растянул шкуру в лесу — к утру её на месте не оказалось. Кто-то съел. Кто-то со странным и тревожным следом.

С тех пор вешал тут.

Шкура воняла. Часть шерсти, вылезла клочками, а в одном месте, появилась дырка, по которой деловито ползал червячок.

— Вороний навоз. — Буркнул Логран, снимая шкуру и выбрасывая её за стену из сучьев.

Снова неудача. Может в другой раз повезёт. И ведь вроде бы всё правильно делал, почему шкура всегда портится? Проклятье…

Он пошёл на охоту и, в этот раз, ему повезло — молодой кабанчик заметил его слишком поздно.

Шли дни, гнили шкуры убитых животных, сиротливо трепыхалась где-то среди сухих сучьев, тетива лука, что лежал в мокром, плохо пахшем месте. Логран всё больше вживался в лес и всё хуже помнил Малый город, а жизнь до него и вовсе превратилась в едва различимое туманное облачко, где-то на самой границе пустых ночных снов.

Он всё пытался сделать себе одеяние из шкур, хотя в том уже и не было надобности — в лесу нашёл странные, очень гладкие лопухи. Они оказались весьма прочными, их можно было сшивать высушенными стеблями вьющегося цветка, росшего, в основном, на деревьях. На пробу, он изготовил себе нечто вроде рубахи. Она расползлась по швам мгновенно, но он заметил, что лопухи держат тепло тела и попытался во второй раз. Вторая рубаха из лопухов была лучше и развалилась на части только на второй день — незадолго до этого, он попал под дождь среди широкой лесной поляны и несколько долгих минут стоял там, под тугими струями зимнего дождя. Листья не пропустили воду, а он не замёрз.

Рубаха и штаны из этих листьев, могли помочь пережить зиму. С ними была лишь одна серьёзная проблема — надевать их нужно было очень аккуратно, дабы не порвать. Вторая, не столь важная проблема — листья высыхали за неделю и становились очень хрупкими. В итоге, такая рубаха просто рассыпалась в его пальцах.

И третье, совсем незначительное — чесаться начинал.

Но в целом, проблему одежды он решил, однако, не часто ею пользовался. За прошедшие дни, он понял, что без одежды здесь, гораздо проще. Главное, закрепить листом и сухими стеблями, то, что болталось спереди — это он понял не сразу и не умозрительно. Просто однажды, собирая вкусные красные ягоды, зашёл далеко в кусты, присел, поднялся, да резко повернулся.