Логран выпрямился и, раскинув руки в стороны, огласил лес яростным, звериным воплем, от коего кровь стыла в жилах и дрожь прокатывалась по спине — на вид хрупкая девушка, с лицом наполовину скрытым маской, сейчас ощутила именно это.

Она расположилась на древе, на высокой ветке, чуть в стороне от поляны. Она видела схватку от начала до конца и не сомневалась — от юного воспитанника Нара не останется больше, чем пара обглоданных костей. Ей нужно было лишь убедиться в этом.

Когда зверь пал, она удивлённо вскинула брови. Когда человек поднялся на ноги — её глаза расширились от удивления. А когда победный рёв сотряс лес, она чуть не свалилась с ветки.

— Проклятье… — Пробормотала девушка, вернув себе равновесие. — Парень в арийца превратился…, видать, это заразно.

Не только она следила за этой дикой схваткой, смысла которой не понимала — нужно было отступить, бросаться на зверя, да ещё такого, чей род изменён магией, это же самоубийство!

Их несколько здесь и смотреть они были должны. В их задачу входит не только следить за тем, что б юноша не покинул леса запретной дорогой — он мог уйти только к Малому городу, либо умереть, никак иначе. Это было лишь частью, и не самой важной частью задачи Теней, щедро оплаченной королём Сабаса. Главное, на что король особо делал упор — запоминать, что делает парень. То, зачем это нужно делать, ускользала от понимания Теней.

Им, в случае смерти юноши, придётся стоять у его погребального костра и последними говорить о всех достойных поступках юноши, какие он совершил в лесу. Причём прежде, их выслушать должен будет сам король — что бы указать Теням, следившим за мальчиком, какие поступки были достойными упоминания у погребального костра, а какие нет. Странная задача, у которой не было разумного объяснения. Никто из Теней не понимал этой причуды короля-дикаря из далёкой Арии. Но, как говорится, за ваши деньги любой каприз — если он не порочит чести Теней.

Они наблюдали. Они не сомневались в том, что будет дальше. Слишком много ран — сейчас парень рухнет и потеряет сознание. Если ему повезёт прожить немного дольше, то раны начнут гноиться, хворь убьёт его за день или меньше, ведь крови он потерял очень много…

Парень молчал около минуты, затем бросил нож, и непрерывно издавая бешеный рёв, взвалил на плечи тушу оленя. С каждым шагом, его шатало, а из крупных ран, толчками выплёскивалась кровь. Рёв нарастал, пока он не сорвал себе глотку, потом парень просто хрипел, продолжая упорно шагать к своему логову. За ним оставался кровавый след, и зловещий хрип точно указывал, куда он идёт…, нижняя ветка покачнулась. Девушка не повернула головы — смотрит в след парня, приподняв одну бровь и словно бы оцепенев.

— Лита. — Раздался тихий голос. Она посмотрела вниз. Чернокожий парень без маски на лице, с мечом за спиной, одетый так же просто и необычно, как они все, стоял на толстой ветке, сложив руки на груди. Высота в несколько метров и неустойчивое положение, никак не пугали его.

Парень стоял там, словно приклеенный. Впрочем, так умели все они.

А вот истекая кровью, с кучей ран по всему телу, оленью тушу волочить на хребте, до своего «дома»…, во-первых, зачем вообще? Во-вторых, каким образом?

— Это странно. — Сказала девушка.

— Согласен. Странно. Похоже на них.

— Похоже.

Лита без лишних уточнений поняла о ком речь — арийские воины, пришельцы в этих землях, последние жители города-государства, погибшего в пламени очень старой и большой войны.